Солдат подрывная деятельность в тылу врага. Руководство и прохождение по "в тылу врага". А теперь разберемся, кто здесь главный

Сделав в готовящейся агрессии основную став­ку на вооруженные силы, гитлеровское командование не забывало и о ведении «тайной войны» против Советского Союза. Подготовка к ней шла полным ходом. Весь богатый опыт империалистических разведок, все организации сек­ретных служб третьего рейха, контакты международной антисоветской реакции и, наконец, все известные шпион­ские центры союзников Германии имели теперь четкую направленность и цель - СССР.

Разведку, шпионаж, диверсии против Страны Советов фашисты старались вести постоянно и в широких масшта­бах. Активность этих действий резко возросла после захвата Польши осенью 1939 года и особенно после окончания французской кампании. В 1940 году число шпионов и аген­тов, направленных на территорию СССР, увеличилось по сравнению с 1939 годом почти в 4, а в 1941 - уже в 14 раз. Советскими пограничниками в течение только одиннадцати предвоенных месяцев было задержано около 5 тысяч вра­жеских лазутчиков. Бывший начальник первого отдела германской военной разведки и контрразведки (абвера)- генерал-лейтенант Пиккенброк, давая показания на Нюрн­бергском процессе, говорил: «…Я должен сказать, что уже с августа - сентября 1940 года со стороны отдела иностран­ных армий генерального штаба стали значительно увеличи­ваться разведывательные задания «Абверу» по СССР. Эти задания, безусловно, были связаны с подготовкой войны против России».

Огромный интерес к ходу подготовки «тайной войны» против Советского Союза проявлял сам Гитлер , считая, что приведенный в действие весь огромный разведывательно-подрывной аппарат секретных служб рейха существенным образом будет способствовать осуществлению его преступ­ных замыслов. По этому поводу английский военный историк Лидделл Гарт впоследствии писал: «В войне, которую Гитлер намеревался вести… основное внимание обращалось на нападение на противника с тыла в той или другой форме. Гитлер с презрением относился к фронтальным штурмам и рукопашному бою, являющимся азбукой для обычного солдата. Он начинал войну с деморализации и дезорганиза­ции противника… Если в первой мировой войне для разру­шения оборонительных сооружений противника перед наступлением пехоты проводилась артиллерийская подготовка, то в будущей войне Гитлер предлагал предварительно по­дорвать моральный дух противника. В этой войне должны были использоваться все виды оружия и особенно пропа­ганды».

Адмирал Канарис.Шеф Абвера

6 ноября 1940 года начальник штаба верховного главно­командования вооруженными силами Германии генерал- фельдмаршал Кейтель и начальник штаба оперативного руководства ОКБ генерал Йодль подписали директиву верховного главнокомандования, адресованную разведслужбам вермахта. Всем разведывательным и контрразведывательным органам предписывалось уточнить имеющиеся данные о Крас­ной Армии, об экономике, мобилизационных возможностях, политическом положении Советского Союза, о настроениях населения и добывать новые сведения, связанные с изуче­нием театров военных действий, подготовкой разведыватель­но-диверсионных мероприятий в ходе вторжения, обеспечить скрытую подготовку к агрессии, одновременно дезинформи­руя об истинных намерениях нацистов.

Директива № 21 (план «Барба­росса») предусматривала наряду с вооруженными силами всемерное использование агентуры, диверсионно-разведыва­тельных формирований в тылу Красной Армии. Обстоятель­ные свидетельства на Нюрнбергском процессе дал по этому вопросу захваченный в плен советскими войсками замести­тель начальника отдела «Абвер-2» полковник Штольце: «Я получил указание от Лахузена (начальника отдела.- Авт.) организовать и возглавить специальную группу под условным наименованием «А», которая должна была зани­маться подготовкой диверсионных актов и работой по раз ложению в советском тылу в связи с намечавшимся напа­дением на Советский Союз.

В то же время Лахузен дал мне для ознакомления и руководства приказ, поступивший из оперативного штаба вооруженных сил… Этот приказ содержал основные дирек­тивные указания по проведению подрывной деятельности на территории Союза Советских Социалистических Респуб­лик после нападения Германии на Советский Союз. Данный приказ был впервые помечен условным шифром «Барба­росса…»

Важную роль в подготовке войны против СССР сыграл абвер. Этот один из наиболее осведомленных, разветвленных и опытных секретных органов фашистской Гермапии стал вскоре почти основным центром по подготовке «тайной войны». Особенно широко абвер развернул свою деятель­ность с приходом 1 января 1935 года в «Лисью нору» (так называли сами гитлеровцы главную резиденцию абвора) сухопутного адмирала Канариса, который стал всячески укреплять свое шпионско-диверсионное ведомство.

Центральный аппарат абвера состоял из трех основных отделов. Непосредственным центром сбора и предваритель­ной обработки всех разведывательных данных, касающихся сухопутных войск иностранных армий, в т. ч. армии Совет­ского Союза, являлся так называемый отдел «Абвер-1», возглавляемый полковником Пиккенброком. Сюда поступали данные разведки, ведущейся управлением имперской без­опасности, министерством иностранных дел, аппаратом фашистской партии и из других источников, а также от войсковой, морской и авиационной разведок. После предва­рительной обработки «Абвер-1» представлял имеющиеся данные военного характера в главные штабы видов воору­женных сил. Здесь осуществлялись обработка и обобщенно сведений и составлялись новые заявки на разведку.

Отдел «Абвер-2», которым руководил полковник (в 1942 году - генерал-майор) Лахузен, занимался подго­товкой и проведением диверсий, террора, саботажа на терри­тории других государств. И, наконец, третий отдел - «Абвер-3» во главе с полковником (в 1943 г.- гене­рал-лейтенант) Бентивеньи - осуществлял организацию контрразведки внутри страны и за грапицей. В систему абве­ра входил также разветвленный периферийный аппарат, основными звеньями которого были специальные органы - «абверштелле» (ACT): «Кенигсберг», «Краков», «Вена», «Бухарест», «София», получившие осенью 1940 года зада­ние максимально активизировать разведывательно-диверси­онную деятельность против СССР прежде всего путем засылки агентуры. Аналогичный приказ получили все раз­ведывательные органы армейских группировок и армий.

Филиалы абвера имелись при всех крупных штабах гитлеровского вермахта: абверкоманды - в группах армий и крупных войсковых объединениях, абвергруппы - в ар­миях и равных им соединениях. Дивизиям и воинским частям придавались офицеры абвера.

Параллельно с ведомством Канариса работал другой оргап гитлеровской разведки, так называемое VI управление Главного имперского управления безопасности РСХА (за­рубежные разведслужбы СД), которые возглавлял ближай­ший приближенный Гиммлера - Шелленберг. Во главе Главного имперского управления безопасности (РСХА) стоял Гейдрих, один иа самых кровавых палачей нацист­ской Германии.

Канарис и Гейдрих были шефами двух конкурирующих разведслужб, которые вели постоянную грызню эа «место под солнцем» и благосклонность фюрера. Но общность интересов и планов позволили на время забыть личную неприязнь и заключить «дружественный пакт» о разделе сфер влияния при подготовке к агрессии. Военная разведка за рубежом была общепризнанным полем деятельности абвера, однако это не мешало Канарису вести политиче­скую разведку внутри Германии, а Гейдриху заниматься разведкой и контрразведкой за рубежом. Рядом с Канарисом и Гейдрихом собственные разведорганы имели Риббен­троп (через МИД), Розенберг (АПА), Боле («зарубежная организация НСДАП»), Геринг («исследовательский инсти­тут ВВС», занимавшийся дешифровкой перехваченных радиограмм). И Канарис, и Гейдрих прекрасно ориентиро­вались в хитроумном сплетении диверсионно-разведывательных служб, оказывая при возможности посильную помощь или ставя при удобном случае подножку друг другу.

К середине 1941 года фашисты создали более 60 учеб­ных центров по подготовке агентуры для засылки на терри­торию СССР. Один из таких «учебных центров» находился в малоизвестном отдаленном городке Химзее, другой - в Тегеле под Берлином, третий - в Квинцзее, близ Брандербурга. Будущие диверсанты обучались здесь различным тонкостям своего ремесла. Так, например, в лаборатории в Тегеле учили главным образом подрывному делу и спосо­бам поджогов на «восточных территориях». В качестве инструкторов работали не только маститые разведчики, но и специалисты-химики. В Квинцзее располагался хорошо скрытый среди лесов и озер учебный центр Квенцуг, где с большой основательностью готовили террористов-диверсан­тов «широкого профиля» для предстоящей войны. Здесь стояли макеты мостов, пролегали участки железнодорожного полотна, а в стороне, на собственном аэродроме,- учебные самолеты. Обучение максимально приближалось к «реаль­ным» условиям. Перед нападением на Советский Союз Кана- рис ввел за правило: через обучение в лагере Квенцуг должен пройти каждый офицер разведки, чтобы довести свое мастерство до совершенства.

В июне 1941 года в местечке Сулеювек под Варшавой для организации и руководства разведывательно-диверси­онной и контрразведывательной деятельностью на советско- германском фронте был создан специальный орган управле­ния «Абвер-заграница», получивший условное наименование «штаб Валли». Во главе штаба стоял опытный гитлеровский разведчик полковник Шмалыплегер. Под маловыразитель­ным кодовым названием и обыкновенным пятизначным номером полевой почты (57219) прятался целый город с высокими, в несколько рядов колючей проволоки, огражде­ниями, десятками часовых, шлагбаумами, коптрольно-про- нускными пунктами. Мощные радиостанции на протяжении суток неустанно следили за эфиром, поддерживая связь с абвергруппами и одновременно перехватывая передачи со­ветских военных и гражданских радиостанций, которые тут же подвергались обработке и дешифровке. Здесь же размещались специальные лаборатории, типографии, мастерские но изготовлению различного несерийного вооружения, со­ветской военной формы, знаков различия, фальшивых доку­ментов для диверсантов, шпионов и других предметов.

Для ведения борьбы с партизанскими отрядами, выявле­ния лиц, связанных с партизанами и подпольщиками, при «штабе Валли» гитлеровцы организовали контрразведыва­тельный орган под названием «зондерштаб Р». Возглавил его бывший начальник контрразведки врапгелевской армии Смысловский, он же полковник фон Рейхенау. Здесь раз­вернули свою работу гитлеровские агенты с солидным стажем, участники различных белоэмигрантских группиро­вок подобно «Народно-трудовому союзу» (НТС), национа­листическое отребье.

Для выполнения в советском тылу диверсионно-десантных операций абвер имел также свое «домашнее» войско в лице головорезов из полков «Бранденбург-800», «Кур­фюрст», батальонов «Нахтигаль», «Роланд», «Бергман» и других подразделений, создание которых началось в 1940 го­ду, сразу же после принятия решения о широкомасштабном развертывании подготовки к войне против СССР. Эти так называемые части особого назначения в большинстве своем были сформированы из украинских национа­листов, а также белогвардейцев, басмачей, других изменни­ков и предателей Родины.

Освещая ход подготовки этих подразделений к агрессии, полковник Штольце на Нюрнбергском процессе показал: «Нами были подготовлены также специальные диверсион­ные группы для подрывной деятельности в Прибалтийских Советских Республиках… Кроме того, была подготовлена для подрывной деятельности на советской территории специаль­ная воинская часть - учебный полк особого назначения «Бранденбург-800», подчиненный непосредственно началь­нику «Абвер-2» Лахузену». Показания Штольце дополнил начальник отдела «Абвер-3» генерал-лейтенант Бентивеньи: «…Из неоднократных докладов полковника Лахузена Канарису, на которых я также присутствовал, мне известно, что по линии этого отдела проводилась большая подготовитель­ная работа к войне с Советским Союзом. За период февраль - май 1941 года происходили неоднократные сове­щания руководящих работников «Абвер-2» у заместителя Йодля генерала Варлимонта… В частности, на этих совеща­ниях в соответствии с требованиями войны против России был решен вопрос об увеличении частей особого назначения, носивших название «Бранденбург-800», и о распределении контингента этих частей по отдельным войсковым соедине­ниям». В октябре 1942 года на базе полка «Бранден­бург-800» была сформирована дивизия с тем же наименова­нием. Отдельные ее подразделения стали комплектоваться диверсантами из немцев, владеющих русским языком.

Одновременно с подготовкой к агрессии «внутренних резервов» Канарис энергично подключал в разведыватель­ную деятельность против СССР своих союзников. Он дал указание центрам абвера в странах Юго-Восточной Европы наладить еще более тесные контакты с разведывательными органами этих государств, в частности с разведкой хортист- ской Венгрии, фашистской Италии, румынской сигуранцей. Укреплялось сотрудничество абвера с болгарской, японской, финской, австрийской и другими разведками. Параллельно усилились разведывательные центры абвера, гестапо, служ­бы безопасности (СД) в нейтральных странах. Не были забыты и пришлись ко двору агентура и документы бывшей польской, эстонской, литовской и латышской буржуазных разведок. Одновременно по указке гитлеровцев активизиро­вало свою деятельность притаившееся национа­листическое подполье и банды в западных областях Украи­ны, Белоруссии, на территории прибалтийских республик.

О широкомасштабной подготовке гитлеровских диверси­онно-разведывательных служб к войне против СССР сви­детельствует и ряд авторов. Так, английский военный историк Луи де Ионг в своей книге «Немецкая пятая колонна во второй мировой войне» пишет: «Втор­жение в Советский Союз готовилось немцами тщательно. …Военная разведка организовала небольшие штурмовые подразделения, комплектуя их из состава так называемого учебного полка «Бранденбург». Такие подразделения в рус­ском обмундировании должны были действовать далеко впереди наступающих немецких войск, стараясь захватить мосты, туннели и военные склады… Немцы старались соби­рать сведения о Советском Союзе также в нейтральных стра­нах, прилегающих к русским границам, в особенности в Финляндии и Турции, …разведка установила связи с нацио­налистами из прибалтийских республик и Украины с целью организации восстания в тылу русских армий. Весной 1941 года немцы установили контакт с бывшими послами и атташе Латвии в Берлине, бывшим начальником разведки эстонского генерального штаба. С немцами сотрудничали такие личности, как Андрей Мельник и Степан Бандера».

Еще за несколько дней до войны, а особенно с началом боевых действий, гитлеровцы стали забрасывать в совет­ский тыл диверсионно-разведывательные группы, дивер­сантов-одиночек, лазутчиков, шпионов, провокаторов. Их маскировали в форму бойцов и командиров Красной Армии, сотрудников и НКГБ, железнодорожников, связистов. Диверсантов вооружали взрывчаткой, автоматическим ору­жием, телефонными подслушивающими устройствами, снаб­жали фальшивыми документами, крупными суммами совет­ских денег. Направлявшимся в глубокий тыл готовили правдоподобные легенды. Диверсионно-разведывательные группы придавались также и регулярным частям первого эшелона вторжения. 4 июля 1941 года Канарис в своей докладной записке в штаб верховного главнокомандования вермахта сообщал: «В распоряжение штабов немецких армий направлялись многочисленные группы агентов из коренного населения, то есть из русских, поляков, украин­цев, грузин, эстонцев и т. п. Каждая группа насчитывала 25 и более человек. Во главе этих групп стояли немецкие офицеры. Группы пользовались трофейным русским обмундированием, оружием, военными грузовиками и мотоцикла­ми. Они должны были проникать в советский тыл па глубину пятьдесят - триста километров перед фронтом наступаю­щих немецких армий, с тем чтобы сообщать по радио ре­зультаты своих наблюдений, обращая особое внимание на сбор сведений о русских резервах, о состоянии железных и прочих дорог, а также о всех мероприятиях, проводимых противником…»

Одновременно перед диверсантами стояла задача взры­вать железнодорожные и шоссейные мосты, туннели, водо­качки, электростанции, оборонные предприятия, физически уничтожать партийных и советских работников, сотрудников НКВД, командиров Красной Армии, сеять панику среди населения.

Подорвать советский тыл изнутри, внести дезорганиза­цию во все звенья народного хозяйства, ослабить моральный дух и боевую стойкость советских войск и тем самым спо­собствовать успешному осуществлению своей конечной це­ли - порабощению советского парода. На это были направ­лены все усилия гитлеровских разведывательно-диверсион­ных служб. С первых дней войны размах и напряжение вооруженной борьбы на «невидимом фронте» достигли наи­высшего накала. По своим масштабам и формам эта борьба не имела себе равных в истории.

Викторина о Великой Отечественной войне

В рамках подготовки к празднованию годовщины Победы Советского народа в Великой Отечественной войне, с целью повышения интереса учащихся к историческим событиям, героическому прошлому нашего народа, были разработаны и проведены викторины для учащихся 2 и 3-4 классов. Ответы на вопросы дети могли получить из разных источников (книги, кинофильмы, интернет, родители).

Для учащихся 2 классов.

Как называется:

Ручной разрывной снаряд?

Укрытие, из которого солдаты стреляют?

Торжественный смотр войск?

Кто такие партизаны?

Каких ты знаешь детей-героев ВОВ?

Допиши строки этой песни:

……………………………………..

……………………………………..

Перечислите города-герои Советского Союза?

Как называется солдат занимающейся подрывной деятельностью в тылу врага?

Как называется рядовой в армии?

Старый, опытный воин, участник многих боёв?

День торжества в честь или память какого-либо выдающегося события?

Смелый, отважный человек?

Награда за подвиг?

Название какого животного, стало названием немецкого танка?

Скульптурное сооружение в память какого-либо человека или события?

Для учащихся 3-4 классов.

В каком году немецкая армия повела наступление на Сталинград?

В какой битве сошлись, более тысячи танков и самоходных артиллерийских установок?

И в каком году была эта битва?

Первое крупное поражение Германии в войне?

4. Как звали маршала Советского Союза, четырежды

Героя Советского Союза, дважды кавалера высшего

Военного ордена «Победы» ?

5. Что такое концлагерь?

6.Бывшее название современного Волгограда?

7. Какие награды (ордена и медали), ВОВ вы знаете?

8. Почему в странах Европы много памятников

Советским солдатам?

9. Как назывался гитлеровский план «молниеносной войны»?

10. Выбери из списка государства, которые в ходе ВОВ

Освобождали советские войска?

Польша Нигерия

Румыния Чехословакия

Бразилия Канада

Венгрия США

Югославия Болгария

11. Как ты считаешь, почему воины Красной армии,

не задумываясь, жертвовали собой ради победы над

врагом?

12. Каких известных конструкторов и изобретателей,

создавших оружие ВОВ ты знаешь?

13. Сколько дней длилась блокада г. Ленинграда?

Когда началась?

14. Какие дни воинской славы России связаны с

событиями Вов?

15.На стенах какой крепости такая надпись: «Нас было пятеро: Седов, Грутов И, Боголюбов, Михайлов, Селиванов В. Мы приняли первый бой. Умрём, но не уйдём!»?

16. Допиши строки этой песни:

Дни и ночи у мартеновских печей

Не смыкала наша Родина очей.

……………………………………..

……………………………………..

17.Назови страны, объединившиеся с Советским Союзом в борьбе против фашизма?

18.Как называется признание полного поражения одной

из воюющих сторон?

19. Кто был главнокомандующим Советской армией в годы

ВОВ?

20. Какие улицы Москвы названы именами героев ВОВ?

"Овручский коридор" Высокое бледное декабрьское небо нехотя роняет редкий сухой снежок начерный радиатор "эмки", на бесконечные поля и болота, не оступившиеся вглубокий снег придорожные кусты и неподвижную синеву лесов вдоль окоема. Вмашине пятеро: представитель разведывательного отдела УШПД капитан Я. Т.Кравчук, командир соединения А. З. Одуха, шофер Володин, ординарец Валуйкини я. Нас то и дело подбрасывает на мелких выбоинах, клонит то в одну, то вдругую сторону: гравийное шоссе на Овруч порядком разъезжено, а мы тообгоняем попутные грузовики и обозы, то уступаем дорогу встречным машинам,норовящим проскочить по осевой... Форсировав Днепр, советские войска подошли к границе партизанскогокрая, раскинувшегося до западных рубежей государства. Отряды и соединенияпартизан, находящиеся в северных районах Правобережной Украины, непрерывновзаимодействуют с Красной Армией. Уже 17 ноября Житомирское соединение подкомандованием А. С. Сабурова и войска 13-й армии освободили город ижелезнодорожный узел Овруч, прервав связь между центральной и южнойгруппировками немецко-фашистских войск. Во вражеской линии фронтаобразовался разрыв шириной в восемьдесят и протяженностью около двухсоткилометров, прозванный "овручским коридором". Через него днем и ночьюдвижутся на запад партизанские отряды, обозы с минновзрывными средствами,оружием и боеприпасами, а на восток -- транспорты с ранеными, разведчики исвязные. В ноябре враг попытался, сосредоточив значительные силы в районеКоростеня, нанести контрудар. Однако войска 60-й армии генерал-лейтенантаЧерняховского, отряды партизан М. Г. Салая, А. Н. Сабурова, С. Ф. Маликова иотвлекавшие на себя значительные силы врага отряды под общим командованиемМ. И. Наусова сорвали вражеский замысел, хотя гитлеровцам и удалось на времязахватить Житомир. Продолжая бои, 1-й Украинский фронт ведет подготовку кЖитомирско-Бердичевской операции, чтобы разгромить 4-ю танковую армию врагаи выйти на рубеж Любар -- Винница -- Липовая. Украинские партизаны, каквсегда, должны оказать помощь войскам Красной Армии и непосредственнымучастием в операции, и мощными ударами по коммуникациям врага в его глубокомтылу. Поздним вечером 14 декабря Тимофей Амвросие-вич Строкач приглашает вкабинет своих заместителей. На коротком совещании решено проверитьподготовку партизанских соединений к новым рейдам по глубоким тылампротивника, а заодно обследовать состояние дороги Овруч -- Словечно --Собычин -- Сно-видовичи, убедиться, что она пригодна для прохождения нашихтяжелых танков. Строкач глядит на меня: -- Не соскучились по партизанским краям, Илья Григорьевич? -- Сильно соскучился! -- Вот и отлично. Поедете с капитаном Кравчуком в Овруч, выполните этизадания штаба. Выезжать нужно немедля. Завтра с утра в путь! К утру мы с Кравчуком готовы. Я прихватываю в дорогу несколькоулучшеных техническим отделом взрывателей, чтобы проверить их действие наморозе в боевых условиях. Овруч встретил деловитым многолюдьем, непрерывным движением транспортапо заснеженным улицам. Колеи побурели от навоза и тавота. В уцелевших домах" штабы, госпитали, склады, от дома к дому --провода телефонной связи, тамполощется белый флаг с крестом, там горой навалены ящики, мешки, бочки,цистерны и притопывает возле добра часовой в тяжеленном тулупе. Рычатмоторы, громыхают на выбоинах кузова грузовиков, цокают копытазакур-жавленных лошадок, полозья саней скрипят... Разыскали штаб Сабурова. Командир соединения встретил без особойприветливости. В боях за Овруч его отряды понесли потери, но передышки неполучили, были двинуты на север, под Ельск, и держали оборону по севернойгранице "овручского коридора". Задерживаться у Сабурова не имело смысла, простились с ним и А. З.Одухой, двинулись к южной границе "овручского коридора", в соединение С. Ф.Маликова. Маликова застали в штабе неподалеку от Гамарни, в лесу. Он казалсяпохудевшим, лицо стало темным от "зимнего загара" -- холодов и ветра. -- Указание готовиться к рейду мы получили и вое возможное для этогоделаем, -- доложил командир соединения. -- Лошадей и волов собираем, повозки ремонтируем. Правда,дело идет не так быстро, как хотелось бы. Мы же сейчас вроде стрелковойчасти. Действуем вместе с 77-м стрелковым корпусом 60-й армии. Маликов нас не отпустил, оставил ночевать. За ужином много и подробнорассказывал о недавних боях, о мужестве людей, а под конец спохватился: -- Вы послушайте, послушайте, да и решите, чего доброго, что мыстрелками заделались! Нет. Спим и видим, как скорее вырваться немцу в тыл,на простор выйти. Партизанское место там. Там! И попросил передать Строкачу просьбу освободить соединение отобязанности держать оборону на южной границе "овручского коридора", датьвозможность скорее уйти в рейд. Уполещуков На следующий день поехали к Вершигоре. Ехать предстояло по партизанскоймагистрали, ведущей на Словечно и Пергу. Именно состояние этой магистрали исостояние мостов через Уборть беспокоило и Украинский штаб партизанскогодвижения, и Военный совет 1 --го Украинского фронта. Край западнее Овруча, раскинувшийся на площади более тысячи квадратныхкилометров, давно находился под контролем партизан. Органы Советской властиработу здесь не прекращали. Здесь даже школы работали всю войну. Аколхозники минувшей весной провели сев, осенью убрали урожай, и оккупантамне досталось из него ни зернышка. Сейчас, в зимнюю непогодь, население вышло к партизанской магистрали,засыпало воронки, колдобины, ремонтировало мостики, устраивало из бревенобъезды в узких местах дороги, чтобы могли разминуться встречныетранспортные потоки, не возникло "пробок". Раза три Володин останавливал машину, мы с Кравчуком выходили ипроверяли, как ведется засыпка ям, укладка и крепление бревен. Нужносказать, что капитан Кравчук в мирное время был архитектором, строительствоявлялось для него знакомой областью, а за годы войны он вообще во многихвопросах поднаторел, стал и в прокладке дорог хорошо разбираться. Наблюдалимы за работой населения придирчиво, но промахов и недочетов не обнаружили.Чувствовалось, дело направляется опытной рукой. К Уборти подъехали вечером, обгоняя конные упряжки, волокущие к рекесосновые хлысты и бревна. По берегам Уборти, соединенным временным мостиком,ало-желтыми пятнами светились костры. Человек пятьдесят партизан иколхозников дружно забивали сваи под предназначавшийся для тяжелых танковмост. Картина была слишком необычной, чтобы не врезаться в память: какпартизаны взрывают мосты, я видел неоднократно, но как они строят мосты втылу противника -- не наблюдал никогда и предполагать не мог, что увижу. Заметив остановившуюся "эмку" с красным флажком на радиаторе,работавшие стали подходить к дороге. Нас окружили, начались расспросы:откуда мы, что слышно о положении на фронтах, как жизнь на Большой земле. В тыл врага без свежих советских газет и журналов ни один человек неездил, мы запаслись целой кипой номеров "Правды" и октябрьскими номерами"Крокодила". К газетам и журналам сразу потянулись десятки темных от холода,заскорузлых от тяжкой работы рук. Партизаны не советовали ехать ночью, да и в наши расчеты не входилопереутомляться, искать в темени поворот на Собычин. -- Деревню-то, Пергу-то, немец сжег, но можно у людей в лесузаночевать, -- сказали нам. -- Эй, Дани-лыч! Слышь? Поди-ка! Приблизился немолодой, в потертом кожушке и овчинной шапке конусомколхозник, помигал красными от дыма веками: -- Проводить-то? Могу. Он привел в просторную землянку, где жил председатель колхоза иразмещалось колхозное правление: у стен топчаны с пестрыми одеялами, в углужестяная печка, на широком столе большая лампа из обрезанной снарядной гильзы, конторские счеты, вокруг стола лавки. Председатель, выслушав доклад Данилыча, подал нам руку. Был он невысок,сух, сед, бородат. Повесил счеты на стену, на гвоздик, кивнул жене, тоже немолодой, рыхлой и пригласил к столу. Шаркая валенками, председателева женапоставила возле лампы чугунок остывшей картошки в мундире, соль, крынкумолока, нарезала черного хлеба. В землянку набивался народ. Пристраивались на лавках, топчанах, упорога. И как убрали со стола --пошли расспросы: далеко ли Красная Армия,когда она сюда, чего союзники так долго телились, да и нынче не больноторопятся, ай хотят на чужом горбу в рай въехать? Обида людей была понятна. Сами они не выжидали, когда будет сподручнееначать, а как пришел фашист, так и стали против. Сначала и винтовок всегонесколько было, какие подобрать удалось. А потом пошло пошло! Отряд"Бати" поблизости объявился, Сидор Артемьевич Ковпак пришел,"Буйный" страху на фрицев нагнал. Молодежь, окруженцы,мужики, какие покрепче, сразу к партизанам подались, обучились минному делу,стали вражьи эшелоны под откос пускать, а деды, хлопцы и бабенки побойчее --те свой, пергинский отряд организовали. Поначалу для обороны, а как перенялиу партизан науку, начали и сами на "железку" захаживать, три фашистскихсостава на свой счет записали. Люди говорили об этом не кичась, просто чтоб показать, что даже непрошедшие армейской подготовки селяне и те могут воевать с врагом не безуспеха, стало быть, английским и американским войскам сам бог велел! Мы с Кравчуком лучше пергинцев знали, каким в действительности былвклад полещуков в борьбу с оккупантами. Еще весной попал в руки нашихразведчиков документ, свидетельствующий о беспокойстве врага за ту самуюжелезную дорогу Олевск -- Коро21 Речь идет об отряде Г. М. Линькова. 22 Буйный -- партизанский псевдоним A. M. Грабчака. стень, где действовали и пергинцы. Фашистское командование доносило поинстанции, что здешние партизаны хорошо вооружены, совершеннозатерро-ризировали немецкую администрацию, уже в пяти-семи километрах отжелезной дороги появляться опасно, а взрывы мин продолжаются. И это былонаписано до летних ударов! Теперь же оккупанты даже на версту от железнойдороги не рисковали отходить, засели на станциях, как в крепостях, окруживкаждую деревню земляными валами, десятками огневых точек, усилив оборонуартиллерией и пропуская составы крайне редко... Колхозники жили в землянках. Вместо дверей -- маты из прутьев и соломы,окна -- махонькие прорубы, заделанные кусками стекла, бычьими пузырями,бутылками. Скот стоял в утепленных лапником и снегом жердевых загонах, рядомс загонами высились стога сена. Тянуло запахом навоза, сухой травы,животных. Возле каких-то щитов председатель остановился: -- А это стенды. Завтра с утра газеты вывесим, почитают люди. И провел рукой по доскам: -- Может, скоро уж и радио слушать будем, как до войны. Коли мост-тодля своих"строим... Особенно бабы радуются. У каждой ведь там либо муж, либосынок. Чем скорей кончится, тем надежды больше, что возвернутся... Когда проснулись, в жестяной печке гудел огонь, опахивало теплом. Попивчаю, простились с председателем и его женой, с оказавшимся поблизости отземлянки колхозником, вернулись к Уборти. Работа шла своим ходом, клалинастил. А нас ожидал стройный, в длинной шинели офицер -- заместительВерши-горы по диверсиям инженер-майор Сергей Владимирович Кальницкий. Он былпредупрежден радиограммой. -- Решил встретить на полдороге, чтобы время не тратили, -- сказалКальницкий, -- Участок для испытаний подобрали между Олевским иБелокоровичами, отсюда поближе будет. -- А диверсионная группа? -- В Замысловичах ждут. Мы оставались у моста, пока партизаны не забили в настил последнийгвоздь и не замаскировали сооружение. Убедившись, что теперь мост невозможнобудет обнаружить даже с низко летящего самолета, я дал знак Володину:заводи! ** Дорога от Уборти до Юрлова, где предстояло свернуть на проселок, шламестами летних боев. По обочинам валялись помятые, разбитые или сгоревшиевражеские грузовики и легковые машины. На капотах и на бортах "круппов","спелей" и "даймлер-бенцев" чернели еще не смытые дождями партизанскиеэпитафии: "Партизанская мина угробила сукина сына! ", "Подарунок отдиверсанта Ковпака поломав гитлеровцам бока! " и другие, невоспроизводимые,но хлесткие. Добравшись до Замысловичей, попали на ужин. -- Не опоздаем с хлебосольством вашим? -- спросил я Кальницкого. -- Ничего, время не позднее, а лошадки сытые, домчат живо! Учебно-боевая, диверсия. Испытания новой МЗД Перед выездом я сам установил в минах замедленного действия улучшенныеэлектромеханические взрыватели, предупредил минеров, которым предстоялоработать на железной дороге, что эксперимент крайне важен, нужнаосторожность. В путь двинулись на двух парных конях и кошевке. Кальницкий неошибся: лошадки бежали дружно, и близко к двадцати двум часам доставили наопушку старого леса. До железной дороги оставалось всего ничего -- километраполтора, противник сам обозначал ее, пуская осветительные и сигнальныеракеты. Далеко слева глухо, отрывисто простучал пулемет. Мы с Кальницким и двумя разведчиками остались на опушке, а партизаны,разбившись на две группы, двинулись в поле. Вскоре их маскхалаты слились соснегом и темнотой. Одна группа должна была отвлечь внимание врага, другая -- установить мины замедленного действия. Прошло минут двадцать. Внезапно на железной дороге, прямо перед нами,ракеты стали взлетать одна за другой, раздался лай собак, тут же заглушенныйпулеметным грохотом. Я взглянул на Кальницкого. Инженер-майор оставался спокоен. Да ипартизаны врагу не отвечали. А ракеты взлетали уже и справа, и слева, ипулеметы гремели на километр в обе стороны. Неужели обнаружил наших? Я хотел заговорить с Кальницким, но пулеметы стали бить реже,иллюминация потускнела, а потом и вовсе наступила полная тишина. Прошло еще десять или двенадцать томительных, выматывающих душу минут.И вдруг там, откуда взлетели первые осветительные ракеты и вгрызались в ночьпервые вражеские пулеметы, сверкнуло, будто дальняя зарница вздрогнула, ичерез секунду-другую ударил взрыв. Сработала, как мы знали, первая гранатазамедленного действия. И уж тут враг запаниковал! Ракета одна за другой,пулеметы взахлеб, наперегонки, осатенело. А на дороге еще два взрыва. Иракеты догоняют друг друга, пулеметы опять колотит непрерывная дрожь, ониснова пытаются отыскать и не могут отыскать партизан. -- Так. Первая группа задание выполнила, -- удовлетворенно констатируетКальницкий. Подтверждая его слова, над железной дорогой вспыхивает еще одна зарницаи слышен еще один взрыв, вызывающий новый прилив ракетного неистовства ипулеметной трескотни. А новая зарница -- в другом месте... Взрывы гранат замедленного действия продолжались с разными интерваламиеще минут тридцать-сорок. На каждый взрыв враг отвечал десятками ракет иливнями пулеметного свинца. Возвратилась группа отвлечения. Ее командир,невысокий минер, доложил, что задание выполнено, заброшены тринадцатьгранат. Мы насчитали до этого только девять взрывов, но как раз грянулдесятый. Но вот -- стихло. Даже собак не слышно. Лишь изредка вспорет мо розную тишину выпущенная фашистами для собственного успокоенияпулеметная очередь. Вторая группа возвратилась ровно через час двадцать минут. Онаустановила обе МЗД, сделав все, что требовалось. Усаживаясь в кошевку, услышали взрыв одиннадцатой гранаты. Оставалисьеще две. Заниматься с ними гитлеровцам предстояло, пожалуй, еще долго. В Замысловичах нас отвели в просторную теплую землянку. -- Поспим, разбудят, -- сказал Кальницкий. Разбудили затемно, принесличаю, и едва забрезжило, мы снова поехали на давешнюю опушку. При дневномсвете лес оказался не таким густым, плотным, как чудилось ночью, а дожелезной дороги с нашлепками бункеров и пулеметных гнезд и вовсе было рукойподать. Свистел утренний ветерок, колыхал в поле одинокие сухие стебли бурьяна,заносил партизанские следы. -- Глядите, -- сказал Кальницкий. Я поднял бинокль, подкрутил окуляры. Мощные линзы придвинули высокуюнасыпь с запорошенным гарью снегом, лухлую нашлепку бункера и троихумывающихся снегом немецких солдат. -- Даже не догадываются, какой сюрприз им приготовлен! -- усмехнулсяКальницкий. Окончательно рассвело. День настал пасмурный, унылый. Ладно еще снег сдождем не сыпал. Гул идущего поезда донесся со стороны Олевска. Повернули биноклинаправо. Долго ждать не пришлось. Показалось восемь фашистских солдат сдвумя ищейками и катящиеся за солдатами под уклон две железнодорожныеплатформы с балластом. В первую минуту я даже удивился: а если платформывозьмут разгон, что тогда? Но тут в поле зрения появился тянущийся заплатформой канат, а там и бронепоезд показался, удерживающий платформу наканате. Вот оно что! Сначала, значит, пускают собак, чтобы вынюхивали тол, иесли собаки идут спокойно, то пропускают платформы (они потяжелей, подсолдатами мина могла не взорваться, а уж под платформой-то рванет наверняка!), и лишь в случае полной безопасности движется вперед бронепоезд... Солдаты и собаки остановились внезапно. Тут же и платформы замерли,удержанные бронепоездом. Донесся лай: ищейка обнаружила "мину", которой,разумеется, на этом месте не было: заменяли ее несколько неприметных длячеловеческого глаза крошек тола. Гитлеровцы засуетились, принялисьустанавливать заряд взрывчатки. Расчет был прост: подорвать заряд, уничтожив коварную русскую мину. Заряд установлен,солдаты разбегаются, валятся в снег. Двадцать, тридцать, сорок секунд --взрыв! Выбит кусок рельса. Солдаты бредут к насыпи, поднимаются на нее,продолжают путь. Еще три раза ищейка предупреждала об опасности, и еще трираза гитлеровцы подрывали рельсы и убеждались, что мин нет. Тогда вражескиесаперы решили, видимо, что пройденный участок уже не опасен, сняли спривезенных ими платформ и положили на выбитые участки дороги так называемые"рельсовые мостики", и махнули машинисту бронепоезда: можно! Бронепоезд тяжело, уверенно прополз над нашими минами замедленногодействия в сторону Коростеня, где шел напряженный бой... Первая не обнаруженная противником мина должна была стать на боевойвзвод примерно в четырнадцать часов, а первый вражеский состав появился состороны Коростеня в 11 часов 40 минут. Волочил платформы с подбитыми танкамии орудиями. Через рельсовые мостики состав еле полз. За ним, через двадцатьминут, проследовал к Олевску поезд с классными вагонами и теплушками.Наверное, везли раненых. За поездом с ранеными появилась вагонетка:гитлеровцы привезли куски рельсов, сняли "рельсовые мостики" и залаталиповрежденные участки полотна. Следующие поезда, один за другим, бодропроследовали к Коростеню из Олевска около 13 часов. Потом так же уверенно,уже на хорошей скорости, проследовали еще три состава: два из Коростеня иодин из Олевска. Противник осмелел. Урочный же час приблизился. Вот ичетырнадцать часов. Первая мина "проснулась". Очередной вражеский состав, появившийся со стороны Коростеня, толкаяперед собой две платформы с балластом, идет со скоростью не менее пятидесятикилометров в час. Спешит засветло добраться до Сарн. И все вагоны в составе-- классные, офицерские! Ну!!! Мощный взрыв разметал снег, гравий, песок, шпалы и рельсы. Обеплатформы и паровоз, увлекая за собой вагоны, поползли и рухнули под откос.Скрежет рвущегося железа, треск дерева, пламя... Из неупавших еще вагоновстали выпрыгивать на нашу сторону гитлеровцы: с противоположной стороныблизко к дороге подходил лес, оккупанты боялись обстрела. -- Все в порядке. Поехали, товарищ полковник? -- спросил Кальницкий. -- Поехали, товарищ инженер-майор! Беспорядочную стрельбу возле места крушения мы слышали еще долго:оккупанты отчаянно воевали с пустым придорожным лесом. Пограничная застава... в тылу врага Часа через два, воротившись к Перге, мы свернули на юго-запад и поехаливдоль Уборти к Собычину, где размещался штаб П. П. Вершигоры. Кальницкий снами не поехал, у него имелись дела под Юрловом и Белокоровичами,приходилосьруководствоваться картой. На шестом километре пути раздалсянегромкий хлопок, и машину повело влево. Володин затормозил, вышел надорогу, почесал в затылке: -- Придется менять скат, товарищи! Пока он возился возле левого переднего колеса, вышли из леса двапарнишки лет шестнадцати-семнадцати. Из-под облезлых шапок ушанок --длинные, давно не стриженные льняные волосы, жидкие ватнички стянутынемецкими ремнями с металлическими пряжками, с готическими надписями "Готтмит унс". Ребята подтвердили, что едем мы правильно, спросили, не Буйного лиищем. -- А вы откуда его знаете? -- Мы-то?! И парнишки наперебой пустились рассказывать, как почти год назад, вмарте, кто-то свалил недалеко от Олевска под откос два железнодорожныхфашистских состава, а потом появился в их деревне партизанский отряд, а внем командир и комиссар -- пограничники, и среди бойцов много пограничников,а комиссар речь говорил, сказал, что это они два эшелона взорвали и чтотеперь все время будут рвать, а уйти -- никуда не уйдут, а снова будет вродепогранзаставы. И еще сказал, чтобы люди от немцев не скрывали^ если теспрашивать станут, какой отряд здесь действует, кто в нем командир, скольколюдей, как вооружены и куда ушли. Мол, советские партизаны детками и маткамиприкрываться не станут. И еще сказал, чтобы к ним на заставу по всемвопросам обращались, чтобы всех туда направляли, хотя бы полицейскихпереодетых: партизаны разберутся... -- И комиссар действительно сказал, где будет стоять застава? -- неповерил я. -- А сказал! В Перге. Да там она и стояла. Володин сменил скат, мыпопрощались с ребятами и двинулись дальше, но странный рассказ их не выходилиз головы. Ехали медленно: Володин опасался повредить еще один скат. Дорогасвернула в лес. Лапы елей под тяжестью снега опустились до наста, тонкиеберезки то тут, то там сгибало дугой. Миновали чащобу, когда до Собычинаоставалось, по нашим подсчетам, не более семи километров. И вдруг... -- Остановите машину! -- приказал я Володину. Мотор перешел на тихоеурчание, мы распахнули дверцы. Так и есть: слух не подвел: со стороныСобычина доносились глухие разрывы снарядов и мин. Проехав еще три километра, снова остановились. На этот раз редкаяартиллерийская стрельба и минометы слышались совершенно отчетливо, резко. Атут еще отрывистые пулеметные и автоматные очереди. И теперь определенно всамом Собычине, в расположении штаба Вершигоры. Мы не знали, что и подумать.Неужели бой? -- Конные! -- крикнул Валуйкин. Верно из сероватой мглы, затягивающей собы-чинскую дорогу, вытемнились,с каждой минутой обретая более четкие контуры, трое всадников. За ними --санная колонна. В бинокль я разглядел на шапках всадников кумачовые полосы.Свои! Вышли на дорогу. Конные оказались походным охранением обоза с раненымииз Ровенского соединения партизан, которое возглавляли И. Ф. Федоров и Л. Е. Кизя. -- Что за стрельба в Собычине? -- спросил кавалеристов Кравчук. -- Это-то? -- Старший из всадников оглянулся. -- Так ковпаковцы к рейдуж готовятся, оружие проверяют. Он произнес эту фразу равнодушно, его, видимо, не удивляло, чтопартизаны проверяют тяжелое вооружение всего в двенадцати километрах отОлевска, где противник держит крупный гарнизон. А ведь всего месяц назадКовпак нанес по скоплению вражеских эшелонов в Олевске мощнейший удар,уничтожил все застрявшие на станции составы. Диверсанты-ковпаковцы и послеэтого чуть ли не каждый день пускали под откос фашистские поезда! Казалосьбы, враг должен ответить карательными мерами, бросить против партизанбольшие силы, оттеснить их от железной дороги, уничтожить партизанскийлагерь в Собычине. Не тут-то было! Нынче не партизаны, а оккупантычувствовали себя находящимися в окружении и держали вокруг Олевска оборону,не помышляя ни о чем ином. Как жаль, что два года назад было иначе.

Глава 33. В отрядах

В селе Собычин, у Петра Петровича Вершигоры, мы оставались до утра 5января нового, 1944 года. Тут и праздник встречали. Соединение Вершигоры первым из партизанских соединений уходило вдальний рейд. Затем должны были двинуться М. И. Наумов, С. А. Олексенко, А.З. Одуха, С. Ф. Маликов, Н. И. Мельник, A. M. Грабчак, И. Ф. Федоров, В. М.Яремчук, В. П. Чепига и другие прославленные партизанские командиры. Им предстояло взять под контрольжелезнодорожные коммуникации Станиславской, Львовской, Тернопольской,Черновицкой, Волынской, Ровенской и Дрогобычской областей. Для противникаэти коммуникации имели первостепенное значение: на Юго-западном направлении,в группе немецко-фашистской армии "Юг" и "А", находилось более половиныпехотных дивизий, сражавшихся на советско-германском фронте. В Украинском штабе партизанского движения не сомневались, что нашиотряды и соединения нанесут по железным дорогам противника на территориизападных областей Украины удар, не уступающий по силе удару прошлого лета... Штаб Вершигоры дислоцировался в Собычине, а другие части былиразбросаны по округе. И Верши-гора, и его помощники в последние дни декабряи первые дни января надолго покидали "главную квартиру", проверяяобеспеченность батальонов всем необходимым для предстоящего марша, ихвооружение, состояние боевой техники, выучку бойцов и командиров. В освобожденных партизанами населенных пунктах Олевского, Ракитянскогои других районах ковпаковцы провели огромную работу по мобилизации населенияв Советскую Армию. По призыву ковпаковцев в Собычин повалили толпыпризывников с котомками. Напряженно работала партизанская призывнаякомиссия, производилось медицинское обследование призывников, из нихформировались отделения, взводы, роты и батальоны. Они проходили строевую идаже огневую подготовку, занимались с ними и по тактике. Подготовленнуюпятитысячную колонну пополнения направили в Овруч. Вся эта мобилизация иподготовка пополнения производилась ковпаковцами буквально под носом уоккупантов, скованных действиями партизан на вражеских коммуникациях, В Собычине встретился я с Платоном Воронько. Бывший командирдиверсионной группы командовал пятым батальоном соединения. Служебный ростбыл налицо, подчиненные (это и невооруженным глазом мы видели!) уважалисвоего командира, да и сам Воронько держался уверенно. Воронько полагал, чтоновая должность не помеха для диверсионного призвания. Мы разговорились о карпатском рейде. Воронько потерял в нем четырехлюдей. Одной из первых погибла задорная, золотокосая Лира Никольская. Приминометном обстреле. Вспомнив товарищей, Платон отошел к оконцу, надолго замолчал... Провожали ковпаковцев в рейд ранним утром 5 января. Штабная колонна --кавалеристы головного дозора, боевое охранение, повозки со штабнымимуществом, рота охраны, артиллеристы и минометчики --проходила мимо избы,где еще вчера размещался штаб. Над крыльцом уже не бился на зимнем ветрукрасный флаг. Местные жители стояли вдоль улицы, иные шагали обочь колонны.Партизаны весело перекликались с провожающими. Вершигора вскочил в седло,поскакал догонять своих. Вовремя успел уйти Вершигора, и не зря спешил. Каждый день- приносилновые известия об успехах партизан и Красной Армии. Вал наступления катилсяпо пятам движущихся на запад партизанских соединений. Были освобожденыКоростень и Олевск, настал черед городов и сел на Случи и Горыни. Из Киева, от Строкача, пришел приказ обследовать результаты действийпартизанских отрядов на железной дороге Коростень -- Сарны. Мы приступили кобследованию: объезжали дорогу, опрашивали местных жителей,железнодорожников. Приехав 10 января в Олевск, узнал уж и не помню от кого, что соединениеВершигоры три дня назад пыталось с ходу форсировать Случь, застать врасплохи истребить вражеский гарнизон города Столина, но потерпело неудачу,вынуждено было отойти и форсировать Случь севернее. -- Вы, кажется, хорошо знали комбата Воронько? -- спросили меня, -- Вбою за Столин его ранило. -- В каком он госпитале? -- Кажется, отвезли в Собычин. -- Да какой же там госпиталь?! Минут через двадцать мы с Володиным и Валуйки-ным уже катили в Собычин.По той самой дороге, которую еще не так давно прочно блокироваликовпа-ковцы. Платона Воронько разыскали в одной из собычин-ских изб. Военфельдшеррасположившейся тут тыловой части делала ему перевязку. Открытая ранакровоточила. Губы у Воронько были бледные, глаза уста лые-усталые. -- Вы? Здравствуйте, -- сказал он. -- Вот, не повезло... В самомначале... -- Лежите спокойно. Все будет хорошо... Выйдя с военфельдшером в сени,я шепотом спросил, выдержит ли Воронько перевозку. -- Рана нехорошая, еще бы миллиметр-другой, и конец, -- сказалавоенфельдшер. -- Но везти можно. А кто вы? Служебное удостоверение успокоило девушку. Я попросил еще несколькочасов позаботиться о поэте-диверсанте, лично взорвавшем четыре эшелона, тривражеских танка, пять автомашин и одиннадцать мостов. -- Мне нужно связаться с железнодорожниками, товарищ военфельдшер,организовать немедленную эвакуацию Воронько в Киев. -- Все сделаю, товарищ полковник! Все! Она неотлучно просидела возлепостели Платона до моего возвращения. Воронько со всеми предосторожностямиперенесли в сани, доставили в Олевск и оттуда первым же составом повезли вКиев. Обидно было, что соединение Вершигоры лишилось такого замечательногодиверсанта. Очень обидно! В соединении Грабчака Заканчивая обследование действий партизан на дороге Коростень -- Сарны,я получил известие об окончательной ликвидации Центрального штабапартизанского движения и новый приказ Строкача: выехать под город Городницы,в соединение A. M. Грабчака, установить боевые качества соединения, изложить соображения о возможности его дальнейшего использования. -- Стой! Пропуск! -- раздался громкий оклик. Повозочный остановил лошадь. Я откинул тяжелый ворот тулупа. Слева отсаней -- нетронутая, сверкающая белизна зимнего поля, справа -- неподвижный,склонивший до сугробов отягченные снежными пластами зеленые лапы еловый лес. От елей отделились две фигуры в белых маскхалатах с автоматами. Из-подкапюшонов маскхалатов виднелись козырьки зимних шапок. Такие шапки скозырьками, по рассказам, носили бойцы Грабчака. Я назвал пароль, услышав отзыв, сказал, что ищу штаб. Один из партизансел боком на сани рядом с повозочным; -- Вон за той елочкой сворачивай, и в лес! За "той елочкой"обнаружилась дорога не дорога, но довольно ровная просека, и этой просекойсани медленно поползли в глубь чащи... Провожатый доставил прямехонько к большой землянке командирасоединения. В землянке находилось пять или шесть человек, все в военном, вмеховых безрукавках, не разберешь, кто же из них Грабчак. Заметив, что я перевожу взгляд с одного командира на другого, один извоенных, среднего роста, сухощавый, с глубокими складками возле губ,настороженный, представился: -- Майор Грабчак. С кем имею честь?.. Я назвал себя. Выражение настороженности исчезло с обветренного лицакомандира соединения: -- Проходите, проходите, товарищ полковник! Давно ждем. Из Киевасообщили, что едете. ... 17 января 1943 года два транспортных самолета полка Гризодубовойподнялись с подмосковного аэродрома и взяли курс на озеро Червоное в лесахБелоруссии. На борту самолета находились хорошо подготовленные для действийв тылу врага десантники, в основном бывшие пограничники. Командир группы, еекомиссар и начальник штаба тоже были пограничниками. Группа приземлилась накостры Ковпака на льду озера Червоного. С этого и начинается историяпартизанского соединения Андрея Михайловича Грабчака, известного в народепод именем Буйного: таким псевдонимом Андрей Михайлович подписывал листовки,которые разбрасывались и расклеивались в оккупированных городах и селах. Первое пополнение в группу поступило из при-озерского села Ляховичи:жители провели добровольную мобилизацию и привели к десантникамсемнадцатилетних и восемнадцатилетних парнишек. Во главе "депутации" стоялдревний ляховичский дед. -- Ты, командир, не гляди на наши лапти! -- сказал дед Грабчаку. -- Тыв глаза ребят гляди! Они, внуки мои, не подведут. Только дай им, чем фашистабить! "Новобранцам" велели нарезать из парашютного шелка портянки, обернутькак следует ноги, и выдали автоматы: -- Пройдете обучение -- примете присягу! Потом в отряд влилась группадиверсантов под командой старшего сержанта Вячеслава Антоновича Квитинского.Квитинский был артиллеристом, в начале войны попал в окружение, с такими жесмельчаками, как сам, ушел в белорусские леса, участвовал в засадах нагитлеровцев, вступил в один из партизанских отрядов, а когда тот был разбитв бою, возглавил группу уцелевших бойцов и действовал самостоятельно. В начале марта отряд Грабчака появился под Олевском, пустил под откосдва фашистских эшелона. В отместку гитлеровцы налетели на село Юрлове,подожгли его, убили несколько жителей, а остальных собрались угонять вГерманию. Крестьяне сообщили. о беде Грабчаку. Партизаны устроили засаду,часть карателей перебили, часть обратили в бегство, захваченное у врагаоружие раздали освобожденным юрловчанам, посоветовали им создать собственныйпартизанский отряд. Крестьяне так и поступили. Юрловский отряд постепенноокреп, принимал участие в боях с гитлеровцами, совершили две диверсии. Эхо взрывов на железных дорогах и пулеметных партизанских очередейрасходилось далеко в лесу, " Грабчаку тянулись и тянулись люди... К моменту нашего приезда соединение состояло из пяти отдельных отрядов,организованных наподобие погранзастав, и кавалерийского эскадрона,державшего под седлом отбитых у гитлеровцев чистокровных скакунов. В отрядахи эскадроне служили и русские, и узбеки, и белорусы, и туркмены, и казахи,словом, оно оказалось многонациональным. На счету соединения было 106пущенных под откос вражеских эшелонов, бронепоезд, немало автомашинпротивника с солдатней и грузами, подорванные мосты, в том числе ужеупоминавшийся мост вблизи Олевска, уничтоженный с помощью торпеды. Я вспомнил пареньков, встреченных по дороге к Перге. -- Скажите, верно, будто вы советовали жителям Юрлова не скрывать ничисленности вашего отряда, ни путей вашего отхода? -- спросил я Грабчака иего комиссара Н. М. Подкорытова. Командир и комиссар переглянулись: -- Да, было такое... -- весело ответил Подкорытов- Понимаете, важнобыло показать людям, что мы сюда пришли надолго и будем хозяевами. Мы ж себядаже не отрядом, а погранзаставой называли. -- Тоже не случайно, -- вставил Грабчак- Народ по традиции привыкпограничникам во всем помогать! -- Точно! -- продолжил комиссар. -- Эту традицию мы и хотеливоскресить! А еще -- хотели показать, что приковали врага к коммуникациям ине боимся его. Пусть идет по следу. Ему же хуже: в засаду попадет. -- И все же вы рисковали... " -- Ничуть, товарищ полковник! -- живо возразил Грабчак. -- Охраняядороги да поднимая паровозы, противник не может бросить против партизанкрупные силы. А мелкие подразделения уничтожать не трудно. Мы ж не сидели ине ждали, когда догонят, мы кое-какие меры предпринимали: профессионалывсе-таки! -- Значит?.. -- Значит, били немца там, где не ждал. И на мины враг нарывался, и назасады напарывался, быстро отучился наши следы вынюхивать. Но у наспретензии к штабу есть, товарищ полковник! -- В чем? -- Мало даете тола и мин. Приходится очень много времени и сил тратитьна добывание взрывчатки. Больше, чем на использование! А между прочим, чембольше мин мы ставим и подрываем эшелонов, тем меньше у фрицев возможностейдля проведения карательных операций! Они тогда дни и ночи, как псы, ужелезных дорог сидят, подступы к ним охраняют да завалы из вагонов иплатформ растаскивают. Зато чуть снизишь диверсионную активность -- наглеют,даже прочесами занимаются! Николай Михайлович Подкорытов поддержал командира: -- Без мин и взрывчатки -- беда! Ведь их широко использовать можно! И, смеясь, рассказал, как применяли они минно-подрывную технику дляустройства разного рода сюрпризов: то денежный ящик заминируют, то "посылку"пошлют, то, зная пристрастие оккупантов к куриному мясу, пожертвуюткаким-нибудь курятником... Особенно отличался смелостью и умениемприменятьминнуютехникукомандиротряда "Красный фугас" В. А. Квитинский. В городе Городница располагался гарнизон немцев, который частобеспокоил партизан. Было решено уничтожить этот гарнизон не вступая с ним вбой. Нашли двух крестьян, которые согласились на площади напротив школы,превращенной в казармы, продавать кур. Один крестьянин испугался, а второйпоехал. Он с подводой остановился напротив нужного здания. Солдаты, увидев товар, бросились к подводе. Крестьянин, сказав, что унего важный заказ, взял несколько клушек и поспешил скрыться. Немцына-бросилиь на кур. К ноге одной из них была привязана чека взрывателя.Сработал 50 килограммовый заряд, от которого пострадало много солдат.Гарнизон решено было эвакуировать, но пути эвакуации партизаны также успелизаминировать. Таким образом вывозить гарнизон пришлось самолетами. Рассказали и о подпольной работе в Олевске, где смело действовалпартизан-пограничник Семей Андреевич Апарнев. Гибель Вали Котика Кроме соединения A. M. Грабчака, мы посетили в то время и соединенияКаменец-Подольской области, которыми командовали С. А. Олексенко, А. З.Одуха и Ф. С. Кот. Это происходило уже в середине февраля. Действовалиназванные соединения в основном в тактической зоне обороны противника,оказывали непосредственную помощь частям наступающей Красной Армии, а доэтого удачно проводили операции на железной дороге Шепетовка -- Тарнополь,которая приобрела исключительно важное значение после того, как гитлеровцеввышибли из Киева. Разрушая небольшие мосты, широко применяя мины замедленного действия,партизаны с сентября сорок третьего года не позволяли гитлеровцамосуществлять по этой дороге сквозное движение, а при отступлении не далиоккупантам возможности сильно разрушить ее. После отступления противника научастке Шепетовка -- Тарнополь остались неподорванными все рельсы,сохранился ряд мостов и станций. Оккупанты не сумели вывезти, бросили настанциях горы зерна, сахарной свеклы и других продуктов. Начиная с лета, партизаны нанесли противнику огромный урон, главнымобразом в паровозах, вагонах, платформах, боевой технике и выведенных изстроя во время перевозки солдатах и офицерах. Сами партизаны потерь при этомпочти не понесли. Зато очень тяжело пришлось партизанским соединениям в открытых боях сврагом. Мне пришлось стать свидетелем одного такого боя -- за Изяславль.Утром 16 февраля, когда мы подъезжали к Изяс-лавлю, партизаны двенадцатиотрядов численностью около двух тысяч трехсот человек, действуя совместно сострелковым полком Красной Армии, ворвались после артподготовки в город ивели бой на улицах. Противник дрался ожесточенно. Узнал от раненых, где ближайший командный пункт. Добрался до окраиныгорода, до полуразрушенной хаты, среди командиров сразу узнал СтепанаАнтоновича Олексенко. Замечательный это был человек, скромный, мужественныйкомандир и опытный партийный вожак, возглавлявший подпольныйКаменец-Подольский обком партии, обком, который нигде и никогда неконспирировался, а стоял во главе вооруженной партизанской борьбы и вынуждалконспирироваться оккупантов и их прислужников. Не виделись мы месяцеввосемь. Олексенко, как мне-показа-лось, осунулся, загорел. -- Сидайте, сидайте, будь ласка! -- пожал руку Степан Антонович. --Почекайте одну хвилину. Это ж ни диверсии. Ни! Разобрался с чем-то на карте, отправил связного к Одухе. поднял глаза: -- Як армия працуемо! Вот тильки без пушек и танков! Часа через три противник был выбит из города, но из отрядов донесли обольших потерях, и Олексенко помрачнел. Тем более что дальнейшее продвижениестрелкового полка и партизан противник задержал. -- Почнет контратаковати! -- беспокоился Степан Антонович, --Непременно почнет! А у нас же одни автоматы да винтовки с пулеметами! Он отдал приказ окапываться, беречь боеприпасы, по возможностиминировать подступы к передней линии обороны. Противник действительно предпринял несколько контратак. Они былиотбиты, но с новыми тяжелыми потерями среди партизан. Гибель людей Олексенкопереживал мучительно. Особенно потрясла его смерть четырнадцатилетнего ВалиКотика, пионера из села Хмелевка Шепетовского района Каменец-Подольскойобласти. Валя Котик выполнял задания подпольщиков и партизан с сорок первогогода, при выполнении заданий был дважды ранен, и Степан Антонович втайне отмальчика приказал беречь его, но Валя принял участие в бою. -- Як сына ридного жаль! Як сына! -- восклицал Олексенко. -- Такойхлопец, а загинув, колы и война закинчуется! Э-эх! Возвратившись через два дня в Киев, я доложил Т. А. Строкачу, что всепроинспектированные отряды боеспособны, рекомендовал не использовать их воткрытом бою, а довооружить, снабдить в достаточном количестве взрывчаткой иминами замедленного действия и как можно скорее направить в глубокийвражеский тыл. Рекомендации были приняты. Тогда же штаб отклонил ходатайствокомандиров некоторых партизанских соединений о передаче их в состав КраснойАрмии и преобразовании в стрелковые дивизии: война во вражеском тылупродолжалась. А самым приятным было, что начальник УШПД, и ранее высоко ценившийдеятельность A. M. Грабчака, представил его к званию Героя Советского Союза.Представление было поддержано ЦК КП(б)У, и звание Героя Советского Союза A.M. Грабчаку вскоре присвоили.

Глава 34. Весна 1944 года

Вскоре после нашего возвращения в Киев Строкач приказал создать группыдля обследования действий партизан на освобожденной территории Украины,прежде всего -- на железных дорогах в тылу врага. -- Обследование по горячим следам необходимо для правильного выборасредств и способов дальнейшей партизанской борьбы, -- сказал ТимофейАмвросиевич. -- В нашем штабе сомнений на счет этих средств и способов, кажется,нет, товарищ генерал! -- В нашем -- нет. Но у других товарищей могут появиться. Отстаивать жесвою точку зрения надо с фактами в руках. Тем более что предстоит оказыватьпомощь зарубежным партизанам: граница близко! Руководить обследованием Строкач приказал мне. Работа предстоялаогромная. Мы смогли завершить ее в относительно короткие сроки лишьблагодаря помощи воссозданных на освобожденной территории партийных исоветских органов. Группы технического отдела УШПД осмотрели в общей сложности 15 800километров железнодорожных участков. Опрашивали оказавшихся в оккупациипутевых обходчиков, стрелочников, машинистов поездов, кочегаров, жителейрасположенных вблизи магистралей населенных пунктов, изучали захваченные уврага документы. Наибольший интерес представляли журналы немецких восстановительныхпоездов. В этих журналах скрупулезно записывалось время совершения диверсии,время вызова восстановительного поезда, время его выхода на линию и прибытияк месту диверсии, время окончания восстановительных работ и начала движенияпоездов, данные о характере повреждений пути и подвижного состава, а такжесведения о раненых и убитых во время диверсии немецких солдат и офицеров. Свидетельства очевидцев и данные документов противника показываютвысокую эффективность действий партизан на коммуникациях. Несмотря насильную и все возрастающую охрану, диверсионные группы продолжали пускатьпод откос поезда и подрывали автомашины с живой силой и боевой техникойврага. Уже зимой 1941/42 года небольшая молодежная группа К. С. Заслонова и А.Е. Андреева пустила под откос 6 вражеских поездов и вывела из строя 170паровозов, умело применив угольные мины, созданные еще до войны. Ударыпартизан по коммуникациям оккупантов нарастали и летом 1943 года достиглисвоего апогея. Действиями на коммуникациях оккупантов советские партизанынанесли им урон, в десять раз превышающий тот, который нанесла нашим путямсообщений фашистская авиация, сбросив свыше 100 тысяч авиационных бомб. Изучив доклады групп обследования, Строкач сказал: -- Теперь есть неопровержимые факты, подтверждающие правильностьпозиций штаба в вопросах войны на вражеских коммуникациях. Это очень хорошо. Очень! В боевых операциях на коммуникациях оккупантов отличились тысячисоветских патриотов. Многих наградили орденами и медалями, а лучшихудостоили звания Героя Советского Союза: А. Азончика, В. Бон-даренко, В.Квитинский, ф. Кухарева, В. Клокова, А. Исаченко, Э. Лавриновича, Г.Линькова, Ф. Малышева, В. Парханевича, Г. Токуева, Д. Резуто, В. Павлова, М.Петрова, В. Яремчука и других. Удлинялись дни, дули теплые южные ветры, окутывались зеленым дымомлиствы леса, чернели отваленные плугом пласты чернозема, армия сбрасывалашинели -- наступала весна. Войска 2-го Украинского фронта 8 апреля перешли границу с Румынией,часть войск 1-го Украинского фронта вышла на границу с Румынией иЧехословакией, а другая часть войск 1-го Украинского фронта и войска левогокрыла 1-го Белорусского фронта вплотную приблизились к границе с Польшей. Вмире веяло новой весной -- весной грядущей Победы. Конец Первой книги

Часть I. МИНЫ ЖДУТ СВОЕГО ЧАСА 5 Глава 1. Накануне революции 5 Глава 2. 1919 год 7 Глава 3. 1921 год 13 Москва 14 Глава 4. 1922 год 17 Еще одна командировка 20 Несколько слов об МЗД 24 Глава 5. Учения 25 Смерть отца 27 Глава 6. 1930 год. Партизанская школа 28 На педагогическом поприще 30 1931 год. Трудно в учении 33 Ночной прыжок с парашютом 34 1932 год Маневры в Ленинградском округе 36 Глава 7. Стратегия партизанской войны 36 Голод 38 Девчата 38 1933 год. В отделе Мирры Сахновской 40 Глава 8. 1934 год. Учеба в Академии 42 Рита 42 1935 год. Окончание академии. 43 Глава 9. Ленинградская железнодорожная комендатура 45 На бойком месте 46 Глава 10. Партийная чистка. 48 Друзья познаются в беде 48 Часть II. МЫ ИНТЕРНАЦИОНАЛИСТЫ 54 Глава 1. 1936 год. По вызову "Старика". 54 Глава 2. Через шесть границ 56 Глава 3. Испания 61 Глава 4. Первые ученики в Испании 63 Долорес Ибаррури 64 Глава 5. Первые вылазки в тыл врага 65 Капитан Доминго 65 Первая диверсия 68 На машинах по тылам фашистов 72 Глава 6. 1937 год 75 Первая потеря 75 Коррида 76 Отряд пополняется 78 Глава 7. Под Гранадой 81 Город Хаен 81 Морское братство 83 Диверсия на мосту. Смерть Мигеля 85 Диверсия на ГЭС в Гранаде 88 Глава 8. Признаны! 89 Диверсия в туннеле 92 Уничтожение эшелона со штабом итальянской авиадивизии 95 Приезд Хемингуэя. Создание первого диверсионного батальона 100 Глава 9. Новые успехи, 102 Эшелон с марокканской кавалерией детит под откос 102 Троянский мул 106 Глава 10. Под Мадридом и Сарагосой 108 Анархо-троцкистский путч в Барселоне 108 Правительство доктора Негрина 110 Брунете наш! 111 Взрыв на мосту 113 Тревожные вестис Родины 116 Несчастный случай 118 Некоторые итоги испанской командировки 119 Часть III. ЕСЛИ ЗАВТРА ВОЙНА... Глава 1. Возвращение Ошибка! Закладка не определена. Ленинград! 124 Репрессии 125 Надо мной сгущаются тучи 130 В НКВД 131 Начальник полигона 133 Я получаю звание полковник 137 Глава 2. 1938 год. "Враги народа". 138 Глава 3. На Карельском перешейке 144 "Суп" из противотанковой мины. 146 Первый минный трал. Ранение 146 Глава 4. В Главном военно-инженерном управлении. 149 Начальник Отдела заграждений и минирования 149 В предчувствии беды 150 Глава 5. Встречи на учениях, 157 Конструктор танков Котин 157 Генерал Карбышев 159 Инженер Линьков 160 Заявки на мины урезаны 161 Часть IV. ПРОЙДИ НЕЗРИМЫМ 163 Глава 1. Июнь 1941 года. 163 Учения на Западной границе 163 За несколько часов до войны 164 22 июня. Корбин 167 Прерванная командировка 168 Мобилизационные мероприятия 169 Где взять мины?! 172 Шофер Володя Шлегер 172 На волосок от расстрела 173 Глава 2. На московском стратегическом 174 ПодМогилевым 174 Генерал Павлов 176 Опять самоделки. Первый выход в тьыг немцев. 177 Глава 3. "Разрубить гадину! " 179 Первая встреча с Мехлисом 184 Встреча с Пономаренко. Начальник ОУЦ 185 Глава 4. Первые ученики 187 Дела аптечные 188 Подготовка первых инструкторов 191 О партизанской стратегии 194 Глава 5. Новые школы 195 Секретарь Обкома Федоров 195 ЦК Компартии Украины 198 Школа пожарников 203 Глава 6. "Операция "Альберих". Помните? " 205 Маршал Шапошников 207 Дорога на Харьков 208 Генерал Невский 209 Маршал Тимошенко 210 Хомнюк пропал с радиоминаши! 211 Глава 7. Ждать. Найти выход, Успеть 213 Хомнюк нашелся! 217 Минируем Харьков 218 (Радиомина в особняке Хрущева 219 Глава 8. Саперы отходят последними 222 Самое трудное-ждать... 225 Включаем радиомины 228 Глава 9. За нами -- Москва 229 Минные заграждения под Москвой 231 Пономаренко 235 Глава 10. Две встречи 237 В приемной Сталина 237 Вторая встреча с Мехлисом 240 "Гони немца на мороз! " 242 Кремль. Председатель Госплана Вознесенский 246 Глава 11. На Южном фронте 249 Минируйте"кочками! " 249 На подступах к Ростову 252 Фронтовой "Кулибин" инженер Гриднев 255 Глава 12. Решения приняты 259 Командующий фронтом генерал Малиновский 259 Специальный батальон 262 Адмирал Горшков 266 Глава 13. Через льды и торосы 267 Заминированный валенок 271 Боевая кобыла вызывает огонь на себя 272 Атомная тетрадь 274 Евдокия Ивановна -- русская мама Гарсия Канеля 277 Глава 14. Время надежд 278 Инженер Гриднев "химичит" ОЗМ 278 Весенние заботы минеров 281 Новая попытка создать спецбригады 282 "Свои партизаны! " 283 Глава 15. Одной лишь думы власть 284 Нахлобучка от нового начальника 284 Зачем нужен ОУЦ?. 286 Командующий ВДВ 290 Опять Атомная тетрадь 291 Глава 16. "Рота -- не та единица! " 293 Командующий фронтом Конев 293 Начальник Генштаба Василевский 295 Глава 17. В должности комбрига у Конева 298 Забираю испанцев к себе 302 Железнодорожники-диверсанты 304 Глава 18. Встречи в Москве 305 Бои за Ржевский выступ 305 Ворошилов, Калинин, Маленков... 308 Георгий Димитров 311 Глава 19. Ухожу в партизаны 312 Центральный штаб партизанского движения 314 Глава 20. В новой должности 319 Глава 21. Перемены 324 Испытанаия, учения.,. 325 Проблемы, проблемы... 326 Ворошилов -- партизанский Главнокомандующий! 329 Глава 22. На Кавказе 334 1943 год 335 В Тбилиси 336 -- Черноморская группа войск 339 Глава 23. "Пасаремос! " 343 Диверсанты на Северном Кавказе и в Крыму 343 Глава 24. Тверской бульвар, 18 352 В Украинском штабе партизанского движения 352 Начальник штаба УШПД Строкач 356 Заместитель начальника УШПД по диверсиям 358 Глава 25. Рельсовая война 363 Решение ЦК КП Испании 366 Накануне Курской дуги 368 Рельсовая война -- абсурд? 371 Глава 26. Через линию фронта 371 Строкач отказывается от рельсовой войны! 371 Валентина Гризодубова 373 Через линию фронта 374 Глава 27. Встречи в Полесье 378 У Сабурова 378 У Ковпака 382 У Федорова 384 У Бегмы 386 Глава 28. Начало битвы на Курской дуге 387 Партизанские удары по врагу 387 Результаты летней 1943 года деятельности Украинских партизан 390 Глава 29. Правда о легенде 394 Результаты взрывов радиомин 395 Встреча с немецким "коллегой" 397 Глава 30. Днепр 403 На помощь десантникам! 405 Глава 31. "Дайте взрывчатку! " 408 "Железнодорожная торпеда 409 Вершигора: "Желаю совершить рейд по Германии! " 412 Глава 32. Снова в тылу врага 413 "Овручский коридор" 413 У полещуков 416 Учебно-боевая диверсия. Испытания новой МЗД 420 Пограничная застава... в тылу врага 424 Глава 33. В отрядах 426 В соединении Грабчака 429 Гибель Вали Котика. 434 Глава 34. Весна 1944 года 436 СОДЕРЖАНИЕ 439 Литературно-художественное периодическое издание Стариков Илья Григорьевич Записки диверсанта Главный редактор Абдулаев А. С. Зам. гл. редактора Комарова И. И.Редактор Бородычева И. С. Технический редактор Абдулаева А. Э. Свид. о per. No 015243 от 03. 09. 1996 г. Подписано в печать с оригинал-макета 14. 04. 1997 формат 84х108 1/32, Бумага типогр. Печать высокая. Тираж 10 000 экз. Заказ No842 Альманах "Вымпел" 129090. Москва. Олимпийский пр. 10. -- 104. Владимирская книжная типография Комитета по печати РФ 600000. Владимир. Октябрьский пр., 7. Last-modified: Wed, 21 Sep 2005 20:55:11 GMT

А. Определение компетенции на основании международного договора.

А. Определение применимого права на основании международного договора.

Аналітична основа та види державного регулювання кризових ситуацій

6.2. Диверсионная деятельность на коммуникациях и объектах жизнедеятельности противника

В годы Великой Отечественной войны одной из главных задач партизанского движения было нарушение работы транспорта противника, что выражалось в разрушении искусственных сооружений, путей и путевых обустройств, станций, пристаней, крушении поездов, подрывах автомашин и судов.

Коммуникационные линии действующих в войне армий представляли совокупность железнодорожных, водных и грунтовых путей сообщения, по которым производится переброска и сосредоточение войск, пополнение армии необходимым личным составом и материальными средствами, эвакуация раненых, больных, пленных, трофеев и всего лишнего, стесняющего операции.

Если ранее коммуникации представляли исключительно грунтовые дороги, моря и реки, то с середины XIX столетия основными и главными коммуникациями стали железные дороги. С развитием моторизованного транспорта возросло значение шоссейных дорог, и они вместе с железными дорогами стали основными коммуникациями. Речные пути в годы Великой Отечественной войны играли сравнительно меньшую роль вследствие сезонности и главным образом потому, что их течение часто не совпадало с операционными направлениями.

В XX веке, когда в военных действиях стали участвовать колоссальные людские силы и техника, первостепенное значение приобрели железные дороги как наиболее мобильный вид транспорта. Огромные массы вооружения, боевой техники и других видов военного снабжения могли быть доставлены войскам в целом лишь железнодорожным транспортом.

В диверсионной работе партизанские формирования руководствовались указаниями Коммунистической партии о борьбе с оккупантами в тылу противника, наиболее важным из которых явилось постановление ЦК ВКП(б) «Об организации борьбы в тылу германских войск» от 18 июля 1941 года, которое потребовало «создать невыносимые условия для германских интервентов».

Но еще 1 июля 1941 года появилась директива НКГБ СССР № 158 о ведении работы в тылу противника. Она поставила конкретную задачу перед органами государственной безопасности - приступить к диверсионно-террористической и разведывательной работе в тылу врага.

Подразделениям НКВД-УНКВД прифронтовых областей, помимо формирования партизанских отрядов, вменялось в обязанность немедленно приступить к организации и руководству диверсионной работой на оккупированной территории. Этим же задачам в полной мере было подчинено и специальное обучение чекистских кадров, которые направлялись после их подготовки на временно оккупированную территорию для боевой деятельности. Достаточно отметить, что из 30-часовой программы обучения на курсах на диверсионную подготовку отводилось 16 учебных часов.

Диверсии на железных дорогах осуществлялись подрывниками из числа партизан, бойцов оперативных групп органов госбезопасности и агентами, работавшими на станциях, крупных железнодорожных узлах, в железнодорожных депо, ремонтных мастерских и т. д. Чаще всего выводились из строя железнодорожное полотно и различные сооружения (мосты, виадуки, депо, водокачки, линии связи). Наибольший эффект достигался в результате подрыва важных объектов. Взрыв железнодорожного полотна, мостов, путепроводов обычно приурочивался ко времени прохождения по ним поездов. Всякое крушение поезда вызывало серьезные нарушения движения по магистрали.

Характер диверсионной деятельности на железных дорогах в тылу противника менялся в соответствии с изменениями обстановки на фронте.

В первый период Великой Отечественной войны сложились исключительно благоприятные условия для диверсионных действий на железнодорожных коммуникациях противника, поскольку немецко-фашистское командование, исходя из планов «молниеносной войны» против Советского Союза, не предпринимало серьезных мер по охране железных дорог. Однако в тот период диверсионная деятельность на железных дорогах не получила широкого размаха. Не хватало подрывников и самих подрывных средств. Кроме того, на эффективности диверсионных ударов сказывались слабое знание оперативной обстановки, отсутствие агентов на железнодорожных узлах, станциях и других объектах. Диверсии на железнодорожных коммуникациях иногда совершались без учета замыслов командования советских войск и партизанских формирований. Нередко диверсионные акты осуществлялись на второстепенных объектах.

Во второй период войны диверсионная деятельность на железных дорогах приняла широкий размах. По указанию Центрального Комитета партии и советского правительства увеличилось количество забрасываемых за линию фронта минно-подрывных средств. Была налажена регулярная подготовка подрывников в партизанских отрядах и оперативных группах органов госбезопасности. По примеру партизанских формирований в группах организовывали так называемые «лесные курсы», где опытные минеры-подрывники обучали минно-подрывному делу других бойцов.

Диверсии на железных дорогах стали согласовываться с командованием Красной Армии, а также с Центральным и республиканскими штабами партизанского движения. Командование и военные советы фронтов, Главное военно-инженерное управление Красной Армии неоднократно обращались в НКГБ СССР, НКГБ Украинской и Белорусской ССР с просьбами об организации диверсионных актов на той или иной магистрали. Так, в декабре 1943 г. командующий 1-м Белорусским фронтом генерал армии К. К. Рокоссовский просил НКГБ СССР оказать помощь фронту посылкой диверсионно-разведывательных отрядов для воздействия на перевозки и разрушение основных железнодорожных коммуникаций в тылу противника. В январе 1944 г. за линию фронта были переброшены три оперативные группы общей численностью 111 человек, перед которыми была поставлена задача к началу наступления 1-го Белорусского фронта вывести из строя железные дороги на участках Старушки - Пинск, Бобруйск - Минск, Бобруйск - Старушки. К решению этой задачи были также привлечены оперативные группы «Бывалые», «Местные» и другие, уже действовавшие во вражеском тылу. Только три группы с 17 января по 12 июля 1944 г. пустили под откос 79 вражеских эшелонов с живой силой и боевой техникой, подорвали 4 бронепоезда, уничтожили и повредили 96 паровозов, 577 вагонов и платформ.

В основе диверсионной деятельности партизанских формирований лежала боевая работа небольших по своей численности групп подрывников. Располагая взрывчатыми веществами, они выходили к местам предстоящих диверсий, которые определялись Центром с учетом рекомендаций командования Красной Армии.

Предусматривался тщательный подбор состава для диверсионных групп. Помимо честных, проверенных и смелых людей предпочтение отдавалось людям, знакомым с техникой. При подготовке их уделялось внимание как работе с подрывными и зажигательными средствами, так и расчетам по разрушению и умению оценить жизненные части сооружений и агрегатов.

Акции партизанских отрядов, созданных в том числе на базе оперативных групп органов государственной безопасности, внесли неоценимый вклад в проведение диверсионной войны в тылу врага.

Одним из главных ее направлений стали диверсии на транспортных коммуникациях, важнейшими из которых были железные дороги. Методы диверсионной деятельности здесь были многообразны. Например, железнодорожное полотно на однопутном участке минировалось в одном или в нескольких местах, а на двухпутном участке - минировались обе железнодорожные колеи. Использование различных взрывателей, в том числе замедленного действия, неизвлекаемых мин и других, вносило изменения в способы минирования, а также способствовало изготовлению противопаровозных взрывных устройств.

Следует отметить, что партизанские диверсии были одним из самых эффективных и дешевых видов нарушения работы тыла противника, особенно транспорта.

Так, немецкая авиация, по данным Управления МПВО НКПС СССР, на один час перерыва движения на двухпутном участке расходовала в первые месяцы войны 1500 кг, а в 1944 году до 7500 кг авиабомб. Опытные диверсанты соответственно расходовали при крушении поездов на один час перерыва движения 2,4–3,5 кг минно-взрывных средств или в 625-2100 раз меньше, чем немецкая авиация.

При осуществлении этих операций использовались толовые заряды и самые разнообразные минные устройства - от миниатюрных магнитных мин, мин замедленного действия (МЗД) и неизвлекаемых мин (НМ) до мощных фугасов. Среди подрывников Отдельной мотострелковой бригады особого назначения (ОМСБОН НКВД СССР) были асы минноподрывного дела, на личном счету которых от 10 до 20 и более спущенных под откос вражеских эшелонов, взорванные мосты, станционные сооружения и другие объекты. К их числу принадлежали Е.А. Телегуев (на личном счету - 20 эшелонов), П.С. Лисицын (19), И.В. Майский (18), Э.Б. Соломон (Калошин - 17).

Наиболее длительное воздействие на железные дороги противника достигалось минами замедленного действия (МЗД). Установленные противопоездные МЗД взрывались под проходящим поездом только после установленного срока замедления.

МЗД обладали преимуществом перед ММД (минами мгновенного действия) тем, что одновременно можно было установить значительное количество МЗД с различными сроками замедления и затем взрывы происходили периодически после восстановления противником полотна железной дороги.

Массовое применение МЗД с различными сроками замедления даже при одновременной установке могло закрыть движение эшелонов противника на 2–3 месяца.

Малые потери партизан при производстве крушений поездов и большие потери при этом противника обуславливались нанесением врагу потерь не боем, а с помощью МЗД, действия которых происходили, когда диверсанты находились в недосягаемости, а также пониженной сопротивляемостью войск противника непосредственно после крушения, что давало возможность резко увеличить потери гитлеровцев нападением на них из засад.

МЗД, так же как и ММД, партизаны устанавливали на тех участках перегона, которые были наиболее выгодны для производства крушений: на насыпях, в выемках, на закруглениях и спусках - т. е. в тех местах, где помимо ликвидации последствий крушения, требовались трудоемкие восстановительные работы.

В некоторых случаях (после взрыва моста, в связи с прекращением движения) уменьшалась охрана на перегонах. Поэтому партизанам можно было безопаснее и надежнее установить МЗД с большими сроками замедления, чтобы они начали действовать после завершения восстановительных работ.

Производительность партизан по установке мин зависела от состояния охраны, качества грунта и инструмента для выделывания скважин, наличия удобных подходов и продолжительности ночи, отсутствия или наличия снежного покрова. При благоприятных условиях местности партизанский отряд в 100 человек мог за одну ночь продолжительностью не менее 8 часов установить при отсутствии немецкой войсковой охраны от 40 до 65 МЗД и до 30 мин прикрытия. При охране в среднем 5 человек на 1 километр пути установить от 20 до 30 МЗД и такое же количество мин прикрытия. При охране 10 человек на 1 километр пути установить от 7 до 12 мин, при охране 20 человек на 1 километр всего 2–7 мин. При этом процент обнаруженных мин был, при всех других условиях, тем больше, чем сильнее была охрана в момент установки мин.

Согласно инструкциям Центрального штаба партизанского движения, партизаны при установке мин руководствовались следующими правилами: расчетное расстояние между двумя соседними МЗД должно быть не менее 200 метров, дабы избежать взрыва соседней мины от сотрясения при взрыве первой и чтобы затруднить обнаружение ее противником; не устанавливать на противоположных концах минного поля МЗД с одинаковыми сроками замедления, так как противник мог определить протяжение минного поля; взрыв одной мины должен был происходить не ранее 5 суток с момента установки последней мины, чтобы за это время по естественным причинам (дождь, ветер, снег) устранились демаскирующие признаки.

По опыту проведенных партизанами диверсионных актов было установлено, что в среднем одно крушение поезда на железной дороге задерживает движение на 8-12 часов. Чтобы закрыть движение на однопутном участке, достаточно было двух-трех крушений в сутки, при условии, что они будут происходить на одном или соседнем перегонах. Тогда между двумя последующими взрывами не могло пройти большое количество поездов. Если же крушения производились даже в разное время, но на различных перегонах, то большего сокращения движения не происходило в виду того, что поезда, находившиеся на станциях и перегонах между пунктами крушений, протаскивались противником вперед после ликвидации крушения и суммарная задержка составляла 8-12 часов, а за оставшиеся 12–16 часов пропускались через участок все остановленные поезда.

В случае трех крушений в сутки на одном или на 2–3 смежных перегонах, противник не мог пропустить ни одного поезда, пока не ликвидировал последствия всех крушений, и, следовательно, участок был полностью закрыт.

Для полного закрытия движения на 2-путных участках количество крушений в сутки должно было быть не менее двух на каждом пути. Исходя из этого, можно посчитать, что на однопутном участке для полного закрытия движения на 10 дней требовалось 20–30 мин и на месяц 50–80 мин с возрастающими сроками замедления.

Так как для производства одного крушения в зависимости от скорости поезда необходимо было закладывать на каждую МЗД от 8 до 10 килограммов взрывчатых веществ, то для закрытия движения на 10 дней требовалось от 160 до 350 килограммов взрывчатки.

При помощи этого же количества взрывчатых веществ можно было произвести другие разрушения, что вызывало примерно такую же задержку движения. Однако преимущество МЗД заключалось в том, что помимо задержки движения уничтожалось 16–25 паровозов и, по меньшей мере, 75-100 вагонов с воинским грузом или живой силой противника. Кроме того, тщательно замаскированные МЗД благодаря наличию железных рельсов было невозможно искать миноискателем, и вследствие этого, противник был деморализован неизвестностью и зачастую отказывался от эксплуатации заминированного участка.

Количество групп, выделяемых на выполнение операции по установке МЗД, определялось исходной нормой: для рытья ямы глубиной от 80 сантиметров до 1 метра для установки и маскировки МЗД с дополнительным зарядом требовалась работа двух минеров в течение примерно 30 минут.

Плотность охраны путей сообщения на оккупированной территории СССР колебалась от одного до десяти батальонов на 100 километров дорог. Расход больших сил и средств на их охрану, как признавали сами гитлеровцы, лишал их возможности проводить активные систематические операции против партизан.

С весны 1943 года фашистское командование значительно увеличило число охранных и полицейских гарнизонов в населенных пунктах, расположенных близ железнодорожных магистралей и шоссейных дорог. Серьезнейшей опасностью для групп подрывников стали вражеские засады, поджидавшие их на подступах к магистрали и на путях отхода к лесу. Их можно было ожидать и на любом отрезке маршрута за пределами партизанской зоны. А ведь подрывникам каждый раз приходилось проделывать немалый путь от лагеря к месту диверсии. Нередко партизанская тропа, пролегавшая по болотам, сквозь чащобы и буреломы, а в отдельных местах - и по открытой местности, растягивалась до 30–40 км. В некоторых случаях перед минерами ставилась задача проведения целевой диверсии на особо отдаленных от базы магистралях. Тогда путь подрывников удлинялся до 100 и более километров.

Обычно диверсионной группе давался предельный срок возвращения на базу, как правило, неделя. Перед выходом каждой группы в штабе отряда уточнялось задание. Подрывников знакомили с последними донесениями связных и разведчиков о ситуации на предполагаемом маршруте движения группы и на магистрали. Это являлось исходным ориентиром для подрывников. На походе группа вела разведку и непрерывное наблюдение, уточняла обстановку и в зависимости от этого определяла реальный маршрут, а также место и конкретный способ осуществления диверсии. В пути приходилось проявлять максимум осторожности в общении с местными жителями, чтобы не подвергать их смертельной опасности: ведь в случае обнаружения связей с партизанами их и их семьи ожидал расстрел. Опасались и вражеской агентуры.

В ход пускались и самодельные мины, изобретенные самими подрывниками. Так, группа минеров соединения им. Александра Невского и слесарь-подпольщик Я. Каплюк создали самодельную мину «Самолет» и специально для нее особый тип взрывателя.

В 1943–1944 годах подрывные группы стали численно крупнее: минеры действовали под боевым прикрытием. Подойдя к дороге, группа залегала в пределах хорошей видимости железнодорожного полотна, изучала обстановку, вела наблюдение, выбирала места подхода к полотну. Иногда это длилось несколько суток. Установка каждой мины требовала подлинного мастерства, предельного напряжения и внимания. Особую опасность представляла установка неизвлекаемых мин, способных сработать при малейшем прикосновении и от любого колебания почвы. Подрывники ОМСБОНа овладели этим искусством. Сотни таких мин были установлены ими на различных магистралях. Необходимо было умение и при маскировке мин. На месте их установки не должно было оставаться никаких следов работы минеров. Нельзя было перемешивать сухие верхние слои земли с сырыми нижними - это сразу вызвало бы подозрение охранников. Лишнюю землю собирали в плащ-палатку и уносили с собой. Установив мину, сверху укладывали побеленные известью камешки - так они лежали вдоль полотна до минирования; отходя, стирали следы своего пребывания у дороги или же на станции (полустанке).

В зависимости от обстановки и характера задания применяли разные способы минирования дорог и использовали различные системы мин. В большинстве случаев устанавливали мины с взрывателями замедленного действия.

Иногда же приходилось прибегать к самому смелому и дерзкому приему - установке мины «под поезд». Делалось это обычно днем, чтобы обмануть бдительность патрулей. В этих случаях минер, прикрываемый товарищами, при приближении поезда бежал к полотну дороги с минным зарядом и бикфордовым шнуром длиной не более 40 см. Мина ставилась буквально в 300–500 метрах от идущего поезда. Всего 40 секунд было в распоряжении подрывника для отхода, пока горел бикфордов шнур. Требовались исключительная смелость и точность расчета и особое мастерство, каким в совершенстве обладал, например, подрывник В. Хазов.

Показателен пример деятельности этого отважного человека и его группы. В начале ноября 1942 года подрывная группа Хазова вышла на очередное задание. Подрывники имели три мины. Первым был спущен под откос воинский эшелон с живой силой и техникой, уничтожены паровоз и 28 вагонов. Фашисты начали преследование группы, идя за нею буквально по пятам. Но через сутки на соседнем участке железной дороги под откос пошел второй эшелон. Тогда немцы прекратили движение поездов по ночам. Но у подрывников осталась третья мина, которую теперь нужно было заложить днем. И тогда В. Хазов, переодевшись крестьянином, примкнул к группе ремонтников и во время обеденного перерыва подсунул свой «узелок с обедом», ничем не отличающийся от крестьянских, в ямку под рельсы и незаметно скрылся. Под вечер в кювете лежал третий эшелон.

В 1943–1944 годах все чаще стали прибегать к установке неизвлекаемых мин с электродетонаторами. Большую изобретательность проявили подрывники ОМСБОНа и во время операций на шоссейных магистралях. Так, весной 1942 года группа подрывников из чекистского отряда Бажанова использовала в качестве мины-ловушки немецкий мешок из-под сахара. В него вложили артиллерийский снаряд, 3 кг тола, мину и бросили на шоссе в расчете на то, что сахар привлечет внимание проезжающих военных. На эту ловушку попались офицеры, ехавшие в штабной машине. Вскоре после этого бойцы заминировали на проезжей части шоссе трофейный мотоцикл. Его попытался сбросить с дороги немецкий шофер грузовой машины. В результате в воздух взлетела машина с взводом гитлеровских солдат.

Подрывники не прекращали своих операций и после того, как заканчивались запасы мин и тола. И здесь выручала солдатская смекалка. В лесах и на полях оставалось много артиллерийских снарядов. Подрывники научились добывать из них тол. Так, в отряде «Боевой» этот способ добычи взрывчатки первым предложил начальник штаба, бывший артиллерист Л. А. Попковский. Боец Г.А. Семенов разработал технологию выплавки тола из снарядов на кострах. Удалось добыть 5,5 т тола. Своим опытом «Боевой» поделился с другими отрядами. К этому способу добычи тола прибегали и бойцы отряда «Олимп». Когда в мае 1943 года в отряде кончились запасы тола, бойцы были брошены на поиски оставшихся на полях и в лесах авиабомб, артиллерийских снарядов и мин. Их разряжали и затем выплавляли взрывчатку. Минеры отряда «Олимп» создали самодельную неизвлекаемую мину. При первом же ее применении был спущен под откос эшелон с 22 вагонами и тремя цистернами с горючим. Случилось так, что одновременно на втором пути на мине, поставленной местными партизанами, взорвался встречный поезд.

Следует особо отметить, что исключительно сильным было моральное воздействие крушений поездов на перевозимые войска, которые на себе испытывали диверсии партизан и видели валяющиеся на обочинах разбитые вагоны.

Успешные диверсии партизан на транспорте и в промышленности, особенно если они не затрагивали интересов местного населения, способствовали вовлечению его в активную борьбу с оккупантами. Слова агитации и пропаганды подкреплялись делами.

Массовое применение партизанами всевозможных мин заставляло фашистов отказываться от ночного движения. Для облегчения поисков мин гитлеровцы предпринимали следующие меры: цепляли впереди паровоза пустые платформы; пропускали контрольные поезда перед открытием утреннего движения; практиковали пропуск поездов пакетами, т. е. несколько один за другим; очищали балласт из-под подошв рельс; тщательно укладывали вдоль рельс гравий и поливали его раствором извести; в одних местах в конце дня охрана протаскивала по полотну связки прутьев, в других к последнему вагону вечернего поезда прицепляли цепи, оставляющие на профиле борозду. На подготовленном таким образом полотне были резко заметны следы при утреннем осмотре участка железной дороги. Все эти меры приводили к облегчению нахождения мин.

Руководство партизанским движением снабжало партизан необходимыми инструкциями по противодействию подобным мероприятиям оккупантов. Так, в техническом листке № 1 Украинского штаба партизанского движения (УШПД) партизанам рекомендуется следующее: «Устанавливать мины за 50-100 метров от выхода на полотно, причем это расстояние передвигаться по шпалам; при установке мин в песчаном балласте поливать место установки водой через веничек, так как вода к утру подсохнет и на месте установки будет такая же корочка земли, как и по всему полотну; при поливе гравия известкой ставить мину под этим гравием, при этом камни осторожно собирать в сторону и по окончании установки уложить их в том же порядке; применять неизвлекаемые мины».

Как правило, если кто-нибудь из охраны подрывался при разминировании, фашисты отказывались от попыток извлекать мины и взрывали шашками тола или гранатами все подозрительные места на полотне. В этой связи диверсанты целесообразно делали ложные установки с демаскирующими признаками.

По инструкции немецкой администрации, машинисты на некоторых железных дорогах были обязаны ездить со скоростью до 25 км/час, а иногда 15 км/час, вместо обычной скорости 45–50 км/час. На прямых участках пути при таких скоростях паровозы почти всегда если и сходили с рельс, то оставались на насыпи и подъем их для оккупантов не был труден. Однако на кривых участках, подрыв на минах почти всегда приводил к падению паровоза под откос.

Партизаны заставляли машинистов нагонять поезда на мины с повышенной скоростью, устраивая для этого засады за 1–1,5 километра до установленной мины, и обстреливали паровоз ружейно-пулеметным огнем (как правило, машинист в таких случаях невольно прибавлял скорость). В целях увеличения размеров крушений выбирались места, где скорости поездов были наибольшие, места после длительных спусков и перед подъемами, на кривых, высоких насыпях и в выемках.

Противодействуя партизанским диверсиям, гитлеровцы устраивали засады и вводили ночное патрулирование участков железной дороги. Для охраны железной дороги от диверсий партизан и обнаружения мин часто использовали собак. Технический листок № 1 УШПД рекомендует партизанам помимо засад применять натяжные противопехотные мины. В виду того, что ночью патрули и собака не могли видеть натянутую нить, была велика вероятность уничтожения противника, не вступая с ним в бой. Противопатрульные мины практиковалось устанавливать не ближе одного километра от места установки противопоездной мины.

Зачастую диверсии осуществлялись на железнодорожных станциях. Так, в 1943 г. агент оперативной группы «Храбрецы» Крылович осуществил 31 мая 1943 г. крупную диверсию на Могилевском железнодорожном узле. Мины взорвались, когда эшелон прибыл на станцию Могилев. В результате этой диверсии сгорело 4 эшелона, 67 вагонов со снарядами и авиабомбами, 28 цистерн с горючим и 12 вагонов с продовольствием, при этом были выведены из строя 5 паровозов, 5 танков «Тигр», 10 бронемашин и другая боевая техника.

Таким образом, методы диверсий на железных дорогах были хорошо отработаны и приносили серьезные результаты. Это позволило с накоплением опыта и сил перейти к крупномасштабным диверсионным операциям. Первые подобные операции были проведены в 1943 году. Так, начало 1943 года партизаны ознаменовали переходом к массированным ударам по коммуникациям врага, в ходе которых боевые действия сочетались с минированием дорог и выведением их из строя на значительном расстоянии.

В Белоруссии первой такой стала операция под кодовым наименованием «Гранит», проведенная в январе 1943 года.

В числе первых одновременный вывод из строя железных дорог на большом участке отряды ОМСБОН НКВД начали применять еще в 1942 году в лесах Смоленщины.

Этот прием не раз использовали и в бригаде С.А. Ваупшасова. Так, в апреле 1943 года семь диверсионных групп бригады, действуя одновременно, вывели из строя на несколько суток магистрали Минск - Барановичи и Минск - Бобруйск. Через месяц эти же магистрали вновь были парализованы в результате одновременного налета 12 укрупненных групп отряда, вооруженных ручными пулеметами.

14 июля 1943 года был издан секретный приказ начальника ЦШПД П.К. Пономаренко «О партизанской рельсовой войне на коммуникациях врага». Основная цель операции «Рельсовая война» - массовым повсеместным уничтожением рельсов сорвать все замыслы врага, поставить его в катастрофическое положение. Приказывалось уничтожать рельсы на основных магистралях, запасных, вспомогательных, деповских путях, уничтожать запасные рельсы, исключая для противника возможность перешивания и маневрирования рельсами.

Анализ публикаций, посвященных проблеме диверсий в тылу врага, показывает неоднозначную позицию авторов в отношении операции «Рельсовая война», начавшейся летом 1943 года. До последнего времени преобладала точка зрения, и она присутствует в большинстве работ, посвященных Великой Отечественной войны, о положительном результате этой операции.

Однако существует мнение и о неэффективности и даже вредности рельсовой войны. Основоположником этой идеи явился крупнейший специалист по партизанским диверсиям И.Г. Старинов.

Первый удар «Рельсовой войны» ЦШПД намечалось провести в начале августа, но И.В. Сталин рекомендовал начать операцию немного раньше, во взаимодействии с наступлением Красной Армии. Верховный Главнокомандующий оценил эти взаимодействия партизан с Красной Армией как первую крупную совместно разработанную операцию по разгрому противника.

В ночь на 22 июля 1943 года начали операцию орловские партизаны. Остальные партизанские силы, за исключением украинских, литовских, молдавских и эстонских, начали «Рельсовую войну» в ночь на 3 августа. Всего в операции было задействовано 167 партизанских бригад и отдельных отрядов общей численностью 95 615 человек.

7 августа 1943 года начальник ЦШПД докладывал Сталину, что «план уничтожения 213 тысяч рельсов будет выполнен до середины августа». Однако по сводкам ЦШПД этот план был выполнен только к середине сентября. По данным противника, партизаны в августе подорвали только 25 тысяч рельсов.

Сам приказ подрывать рельсы вызвал у многих руководителей партизанского движения недоумение. По мнению одного из них, помощника начальника ЦШПД по диверсиям И.Г. Старинова, «одновременный удар по вражеским коммуникациям был необходим, но взрывать рельсы?! Чушь какая-то».

Партизаны подрывали рельсы вместо организации крушений поездов, что было, конечно же, проще и безопаснее по исполнению. Это привело к значительному снижению потерь нужных противнику паровозов, военных грузов и не отражалось на моральном состоянии перевозимых войск.

По мнению И.Г. Старинова, основными видами нарушения работы железнодорожного транспорта были крушения поездов, взрывы мостов, уничтожение локомотивов, а не массовый подрыв рельсов, зачастую в тупиках и на запасных путях. Не согласиться с этим, конечно же, нельзя.

Да, при подрыве рельсов двухсотграммовыми и тем более стограммовыми толовыми шашками рельсы вовсе не разрушались, а выбивался кусок длиной 25–35 сантиметров. Немцы опиливали рельсы и сваривали их термитом. Более того, они изобрели накладной мостик длиной 80 сантиметров и массой около 20 килограммов, накладывали на подорванные рельсы и пропускали по ним поезда.

И.Г. Старинов доказывал, что во время операции «Рельсовая война» отступающие немецкие войска подрывали рельсы на контролируемых ими магистралях, эвакуировали рельсы с недействующих путей. А в это время некоторые партизанские формирования подрывали рельсы на запасных и второстепенных путях. В то же время ограниченные запасы материалов особенно подчеркивали актуальность сохранения железных дорог в полосе наступления. Командование фронта поставило перед авиацией и партизанами задачу вести разведку дорог, выявлять и уничтожать немецкие путеразрушители, а также составило план захвата больших железнодорожных мостов воздушными десантами.

Операции «Рельсовой войны», по мнению И.Г. Старинова, не достигли цели и, больше того, количество доставленных поездов вермахту не только не уменьшилось, а наоборот, даже увеличилось. Так, чем больше партизаны подрывали рельсов, тем меньше они производили крушений поездов. Эту зависимость поняли партизанские командиры, в том числе и белорусских партизанских формирований, и начиная с сентября 1943 года, резко уменьшив количество подорванных рельсов, одновременно увеличили число крушений, и противник стал все меньше пропускать поездов на фронт.

По данным ЦШПД, белорусские, смоленские и орловские партизаны с 3 августа по 16 сентября 1943 года подорвали в тылу вражеской группы «Центр» более 160 тысяч рельсов. По данным противника, 20,5 тысячи рельсов.

Исследование И.Г. Старинова после войны показало, что сумма перерыва движения поездов от действий партизан на перегонах 18 750 суток, на участках достигала только 11 120 суток.

По мнению И.Г. Старинова, «…вредность установки начальника ЦШПД на повсеместный подрыв рельсов заключалась в том, что на оккупированной территории на 1 января 1943 года было 11 млн рельсов, а подрыв 200 тысяч рельсов в месяц составляет всего менее 2 процентов, что для оккупантов было вполне терпимо, тем более если они подрывались в значительной мере там, где немцы при отходе сами разрушить не могли».

К еще одному из видов диверсий, совершаемых партизанами, следует отнести подрывы и порчу мостов. Мосты, которые подвергались диверсиям, были самые различные как по своей структуре (деревянные, железобетонные), так и по стратегическому значению. Лучшим способом разрушения деревянных мостов являлось сжигание надводной или подрыв подводной частей моста.

Подрыв железобетонных мостов осуществлялся путем минирования пролетных строений и опор. Пролетные строения подрывались в одном месте, если они были не более 10 метров, в двух местах, если были более указанной длины.

В штабах отрядов и бригад ОМСБОН разрабатывались планы многих крупных диверсий и на других объектах. В их осуществлении особая роль возлагалась на подпольщиков: ведь установить мины и заряды на строго охраняемых объектах могли только люди, имеющие к ним свободный допуск и не вызывающие у охраны подозрений. О масштабах этих операций свидетельствуют следующие данные: только за первые восемь месяцев действий в тылу врага отряд М. С. Прудникова совершил более 200 диверсий. Свыше 50 крупных диверсий было на счету отряда С.А. Ваупшасова, и подавляющее их большинство - в Минске.

В 1942–1944 годах около 70 раз - и в ночные часы, и среди белого дня - Минск и другие города сотрясали мощные взрывы зарядов, заложенных подпольщиками и подрывниками «Местных». В организации наиболее значительных диверсий принимали личное участие командиры отрядов и бригад.

При диверсиях на важных военных и промышленных объектах, на электростанциях, в учреждениях связи, а также на объектах в сельской местности использовалось минирование, организовывались поджоги, уничтожение и выведение из строя объектов и иными способами. В основном здесь применялись способы минирования подрывными устройствами различной взрывной силы, установление мин с часовым механизмом взрывателя, а также минами, закамуфлированными под дрова, брикеты торфа. Чекистские подразделения организовали также множество диверсий путем поджогов с имитацией самовоспламенения с помощью табельных средств или изготовлением зажигательных устройств на месте из подручных материалов. Был организован многочисленный вывод из строя различного промышленного оборудования, станочного парка, электрогенераторов, паровых турбин путем замыкания электропроводов и другими способами.

Работа по разрушению или минированию любых объектов разделялась на 2 этапа. Первый этап включал в себя подготовку к диверсионному акту, второй - исполнение. Случайная, непродуманная установка мин, хотя и наносила урон фашистам, однако не давала того внушительного эффекта, который достигался в результате спланированного минирования.

О тщательности подготовки и осуществления диверсионных актов свидетельствует следующий пример. В первых числах мая 1942 г. оперативная группа «Неуловимые» получила данные о том, что на окраине Полоцка расположена крупная нефтебаза противника, снабжавшая горючим немецко-фашистские войска на Калининском фронте. Было принято решение взорвать ее. Через агентов из местных жителей выяснили, что территория базы обнесена проволочным заграждением, на вышках выставлены пулеметы, днем и ночью стоят часовые. Выполнение задачи возложили на группу опытных разведчиков-подрывников В. Никольского, И. Зырянова и И. Верхогляда. Поздно вечером 12 мая подрывники появились у базы. Никольский и Верхогляд незаметно для часовых преодолели колючую проволоку, Зырянов остался на месте, чтобы в случае опасности прикрыть их действия.

Проникнув на территорию базы, подрывники заложили взрывчатку под бак с горючим и подожгли бикфордов шнур. Когда часовые заметили диверсантов, было уже поздно. Оглушительный взрыв потряс воздух. Никольский, Верхогляд и Зырянов благополучно возвратились на базу. В результате вывода из строя этой базы было нарушено снабжение горючим немецко-фашистских войск на Калининском фронте.

В годы Великой Отечественной войны, гитлеровцам был нанесен серьезный урон на коммуникациях в их тылу путем диверсий. Но возможности по нарушению вражеского тыла были использованы в незначительной мере. Это произошло потому что: сохранилось очень мало обученных людей, а на подготовку кадров было затрачено недостаточно времени; не хватало нужной техники, партизаны и оперативные группы государственной безопасности испытывали острый недостаток во взрывчатых веществах, которых получали от 10 до 25 процентов потребности; не было единого органа, который бы занимался подготовкой, обеспечением и руководством диверсантами.

Следует отметить, что органы госбезопасности совершали диверсии не только на оккупированной советской территории, но и на территории стран Восточной Европы. В Польше диверсионную работу вели 26 оперативных групп, в Чехословакии - 30 групп. Оперативная группа «Дальние» (Польша) вывела из строя 89 паровозов. Оперативные группы, действовавшие в Чехословакии, взорвали 26 железнодорожных мостов, пустили под откос 56 эшелонов с живой силой и боевой техникой врага.

Всего за годы войны только оперативными группами органов государственной безопасности СССР было пущено под откос 2852 железнодорожных эшелона, разбито и повреждено 2923 паровоза, 30 547 вагонов и цистерн с горючим, взорвано 1325 железнодорожных и шоссейных мостов, разрушено 254 километра железнодорожного пути, 863 километра линий связи, взорвано или сожжено 1364 промышленных предприятия и склада.

Опыт Великой Отечественной войны показал, что задачу по длительному нарушению движения партизаны и оперативные группы государственной безопасности могли с наименьшей затратой сил и средств решить при помощи МЗД и радиоуправляемых мин. А для нанесения эффективных ударов по врагу необходимо было тесное взаимодействие между оперативными группами НКВД-НКГБ и партизанскими формированиями, своевременное снабжение их соответствующими диверсионными средствами.

Из книги Большая игра СМЕРШа автора Тарасов Дмитрий Петрович

На основных коммуникациях 25 сентября 1943 года в Сокольском районе Вологодской области с вражеского самолета были сброшены три агента. Все они явились с повинной в ближайший орган советской контрразведки и на допросе показали, что служили в Советской Армии, в разное время

Из книги Сталинские коммандос [Украинские партизанские формирования, 1941-1944] автора Гогун Александр

3.2. Боевые действия и диверсии на коммуникациях Первоначально советское руководство рассматривало партизан не как диверсионные, а как боевые части Красной армии в тылу Вермахта. В перечне задач, поставленных Сталиным и его подчиненными перед партизанами в первые дни

Из книги Сталин мог ударить первым автора Грейгъ Ольга Ивановна

Глава 34 На морских коммуникациях В сражениях на морских коммуникациях в июньские дни и ночи 1942 года происходили свои победы и поражения.В течение первых четырех дней штурма в Главную базу прорывались транспорты «Грузия», «Абхазия», эсминцы «Свободный», «Бдительный»,

автора Чуев Сергей Геннадьевич

Диверсионная школа в Смоленске Организована в декабре 1941 г. АК-203 и условно именовалась «Лагерь МТС». Первое время орган размещался в Смоленске, на ул. Дзержинского, д. 22, в мае 1942 г. был переведен в помещение бывшей машинно-тракторной станции в 4 км от города, где

Из книги Спецслужбы Третьего Рейха: Книга 1 автора Чуев Сергей Геннадьевич

Диверсионная школа в г. Орле Действовала при АГ-207, полевая почта № 00049. Школа активно готовила агентов-диверсантов во время пребывания в Орле и в дер. Плещеево Орловской области в апреле 1942 - августе 1943 г. Количество курсантов доходило до 40 человек. Срок обучения - от 2

Из книги Финляндия. Через три войны к миру автора Широкорад Александр Борисович

Глава 18 БАЛТИЙЦЫ НА КОММУНИКАЦИЯХ ВРАГА Известную опасность для Балтийского флота представлял шведский флот. Советское правительство не исключало вмешательства в войну Швеции, как это было в 1918 г.К 30 ноября 1939 г: главной ударной силой шведов были 7 броненосцев береговой

Из книги Диверсанты Сталина: НКВД в тылу врага автора Попов Алексей Юрьевич

Глава 3 Разведывательно-диверсионная деятельность

Из книги 1941. Разгром Западного фронта автора Егоров Дмитрий

9.8. Прорыв противника к Молодечно Действия 50-й стрелковой дивизии Выход 39-го моторизованного корпуса противника к Минскому укрепленному району 26 июня танки 20-й дивизии 39-го моторизованного корпуса противника ворвались в Молодечно. Одновременно к городу подошел 49-й

Из книги Над Огненной Дугой. Советская авиация в Курской битве автора Горбач Виталий Григорьевич

5.4. Борьба на коммуникациях (операция по срыву железнодорожных перевозок в полосе 17-й воздушной армии. 4–10 августа) От борьбы за господство в воздухе перейдем теперь к борьбе на коммуникациях, которая развернулась в полосе действия 17-й воздушной армии в первой половине

автора Платонов Андрей Валерьевич

Борьба на германских коммуникациях между Крымом и Таманью, год 1943-й В результате успешных наступательных операции Красной Армии войска противника, находившиеся на южном крыле советско-германского фронта, потеряли значительную часть своих сухопутных сообщений и

Из книги Борьба за господство на Черном море автора Платонов Андрей Валерьевич

Советские подводные лодки на коммуникациях противника, вторая половина 1942–1943 гг К началу обороны Кавказа в составе двух бригад и отдельного дивизиона имелась 41 подводная лодка, из которых одна треть находилась в ремонте. Приказом наркома ВМФ от 10 августа 1942 г. все

Из книги Борьба за господство на Черном море автора Платонов Андрей Валерьевич

ВВС Черноморского флота на коммуникациях противника, 1942 и 1943 гг В период обороны Кавказа основные усилия авиации флота направлялись на содействие сухопутным войскам на Дону, Кубани, под Новороссийском и Туапсе, на горных перевалах, а также на удары по портам,

Из книги Блицкриг в Западной Европе: Норвегия, Дания автора Патянин Сергей Владимирович

7.1. Действия на британских коммуникациях. «Торпедный кризис» Среди многих парадоксов, которые таит в себе библиография Второй Мировой войны, действия флотов занимают особое место. Для того чтобы понять суть проблемы, коснемся теории военно-морского искусства. Как

Из книги Сталин и ГРУ автора Горбунов Евгений Александрович

Диверсионная работа В начале 1928 г. начальнику Управления пришлось заняться весьма конфиденциальной проблемой. И в разработку этой проблемы он не мог посвятить никого из своих подчиненных. Не потому, что он им не доверял, а в силу того, что все решения о возобновлении

Из книги Мамай. История «антигероя» в истории автора Почекаев Роман Юлианович

О географических объектах, носящих имя Мамая К разряду антимифов о Мамае можно отнести также и данные топонимики: они, в отличие от летописных, политических, публицистических и художественных сочинений, отражают подлинную народную память, отношение народа к тому или

Из книги Феномен куклы в традиционной и современной культуре. Кросскультурное исследование идеологии антропоморфизма автора Морозов Игорь Алексеевич

Будущий герой родился в 1919 году в Одессе, практически сразу после окончания Индустриального Института был призван в Красную Армию, а уже в августе 1941 года он в составе диверсионной группы был направлен в тыл врага.

При пересечении линии фронта группа попала в засаду , и из пяти человек выжил только Чехович, причем особого оптимизма ему было взять неоткуда - немцы, проверив тела, убедились, что у него лишь контузия и Константин Александрович попал в плен. Он умудрился сбежать из него спустя две недели, а спустя еще неделю уже вышел на связь с партизанами 7-й Ленинградской бригады, где получил задание внедриться в городе Порхове к немцам для диверсионной работы.

В Порхове познакомился с Евдокией Васильевой, у которой снимал комнату, вскоре она стала женой Константина. У них родился сын - Олег.

Чехович подрабатывал починкой часов и, выполняя задание партизанского командования, добился того, что немцы приняли его электриком на местную электростанцию. Добившись некоторого расположения гитлеровцев, Чехович получил должность администратора в местном кинотеатре. Этот кинотеатр и стал братской могилой для 760 солдат и офицеров Германии - неприметный "администратор" установил бомбы на несущих колоннах и крыше.

Взрывчатки было мало, поэтому опытный Чехович решил заложить заряд так, чтобы обрушить несущую стену, тогда перекрытия здания не выдержали бы и сложились, как карточный домик. В тот злополучный для немцев день шел новый фильм «Артисты цирка», поэтому зал на 600 мест был переполнен. Пришли не только высшие офицеры, пожаловал даже начальник здешнего концлагеря «Заполянье» Холомек со своими подручными и любовницами…

О взрыве немецкого кинотеатра в Порхове, который произошел 13 ноября 1943 года, буквально на следующий день сообщило Совинформбюро. Даже в масштабах страны это было событие: в одно мгновение под развалинами погибло 2 генерала, более 40 высших офицеров вермахта, не говоря уже о низших чинах. Среди жертв оказалось немало сотрудников спецподразделения Абвер-Норд, которое занималось подготовкой и заброской агентов в советский тыл. При взрыве погибли порядка 764 фашистов.

По словам местных жителей, чтобы скрыть истинные потери, командование гарнизона распорядилось хоронить сразу по три-четыре человека в одной могиле. Всего же на немецком кладбище в ближайшие дни после взрыва появилось 192 креста с лаконичной надписью: погибли 13 ноября 1943 года.

Чехович уехал из Порхова сразу после взрыва. Позже, среди обломков, немцы нашли часы-ходики, которые, как выяснили оккупанты, незадолго до диверсии ремонтировал Константин Чехович. Сомнений в том, кто организовал взрыв, у немцев не осталось.

Старший лейтенант Константин Чехович был представлен к званию Героя Советского Союза, но по каким-то причинам это награждение не состоялось.

Спустя ровно 70 лет, местные власти приняли решение увековечить подвиг партизана. Принято решение в начале ноября установить памятную плиту Чеховичу на здании, где располагался кинотеатр.